Армагеддон был вчера
Шрифт:
Он вспоминал, вспоминал что-то тёплое, замечательное, что произошло с ним в тот день. Старался припомнить, когда ещё ему было так покойно и счастливо, когда ещё он чувствовал в себе такой прилив сил, такую свою нужность для кого-то и… не мог вспомнить.
Ах да, как это было неожиданно и замысловато. Порой, ища что-то всю жизнь, мы проходим мимо того, что ищем, не видим то, что нужно видеть, не хотим знать то, что необходимо знать. И как ловко иногда мы просим память не тревожить нас по пустякам. Пытаясь за суетой забыть то, что нас так заботит.
Он не хотел больше поступать так. Слишком, слишком долго он заставлял себя не думать ни о чём, не верить ни во что и никому.
Да только вот теперь захотелось плюнуть на эти правила, на эти законы, на эти догмы. Захотелось смотреть и смотреть на красоту блеснувшей надежды. Захотелось, чтобы свет от этой едва заметной золотистой нити озарял небо над его головой. Не поздно ли? – насмешливо вопрошал его ставший циничным к этому времени ум. Не поздно ли? – пугал он откровением слов, рисуя неприглядные картины возможного будущего. Но циник-мозг не мог побороть робкое, едва-едва зародившееся чувство в его груди. И чувство это, хоть и сжималось в комочек, но из последних сил удерживало надежду. Надежду, – которой приказано умирать последней. И по которой он уже давно справил тризну.
Так что же случилось? – подумал он. И со вздохом облегчения и радости вспомнил.
Он познакомился с девушкой. С девушкой, которая пишет стихи и читает Гумилёва, Мандельштама, Шекспира.
Дни в детстве несутся сломя голову, как будто боясь не успеть за уходящим солнцем. В юности, переходя на шаг, позволяют осмыслить, куда они так спешили в детстве. Когда же ты почувствовал себя взрослым, они, вконец обленившись, едва тащатся по бесконечной дороге, сменяясь друг другом, без эмоций, утратив краски и свежесть, перестают поражать огромностью и непонятностью лежащего под ногами мира. Новые, потрясающие нас радостями или огорчениями события приходят всё реже и реже. Еда и поступки становятся пресными. Становится настоящими.
Он ненавидел свою нудную канцелярскую работу, на которую приходилось ходить ежедневно, из месяца в месяц и из года в год. Он видел за всеми крючочками, палочками, буковками, которые ему приходилось творить за стареньким монитором, издевательство над самим существованием человека. Ему не везло в жизни. Про таких обычно говорят – неудачник. По службе его обязательно обходили более настырные, более наглые, затем – и более молодые. В магазине продавщицы обвешивали, обсчитывали, честно глядя ему в глаза. Упрекнуть их у него просто не хватало смелости. На рынке старушки-одуванчики всучивали картофель по самой высокой цене, да к тому же наполовину гнилой. Громко причитая ему в спину о здоровье, котором его наградит Господь, и с пожеланиями приходить ещё.
Он не жаловался. Наверное, потому, что просто было некому. Жил, как умел, работал, как умел, любил, как умел, жалел, как умел. Жена не смогла вынести его любви и полугода и отправилась искать судьбу на стороне. А он остался один, один в квартире. С телефоном, компьютером и мыслями о превратностях судьбы.
Хотя… Не совсем один. У него была Она – Сеть.
Да, он открыл для себя сеть! Что за чудо этот интернет! Сколько радости он приносит миллионам людей! Из скромного застенчивого очкарика Сеть делает полного сил и здоровья, уверенного в себе мужчину. Из женщины, не нашедшей радости в реальной жизни, замученной подтекающим краном на кухне, страдающей от недостатка внимания мужчин, она творит кокетливую белокурую бестию.
Она творит желанные реальности, эта Сеть!
Он окунулся в новый мир полностью, с головой, и вскоре уже купался в волнах новых
Игра. Всего лишь игра из слов. И он играл, играл самозабвенно, восторженно, отдавая всего себя. О, эти эротические игры, захлёстывающие, словно лассо вокруг шеи! Эти стремящиеся к контакту женщины! Он полюбил чаты. Он полюбил всю эту неразбериху и болтовню, весь этот бедлам, все сальности, гадости и глупости, которыми наполнено это злачное место.
Но всё приедается. В один из дней он решил виртуально затянуть ремешок на брюках потуже и отправиться в путь к настоящему знакомству. Где-нибудь в другом месте, где его никто не знал.
На одном из незнакомых чатов взгляд его остановился на прижавшемся в уголке простом, ординарном нике. Была какая-то беззащитность в этом стоящем отдельно от других имени. И ему захотелось стать опорой для новичка.
Впоследствии он не мог сам себе ответить на вопрос, чем привлёк его внимание этот ник. Нет, он не был броским, не был красивым – он был тёплым. Слова, которые возникали на мониторе, тоже отдавали теплом, человечностью, каким-то спокойствием, ощущением обещанного счастья. Ах, что за прелесть была эта девушка! Это была ОНА. Она, та единственная, неповторимая, которую он искал, искал всю свою сознательную жизнь, искал, веря и не веря, что такая девушка существует.
Вскоре он уже видел её во снах. Он видел её в мечтах. Он сам не мог себе поверить, что действительно нашёл её! Это было озарение! Что это было за время! Какие это были встречи, какие разговоры! Полные огня, чистоты, правдивости, кристальной ясности. Вслед за нею он всё поднимался и поднимался до неведомых доселе душевных высот. Он обрёл крылья. Стихи и музыка лились из него, как чистейшая, прохладная вода из родника. Он осознавал, что может всё, всё в этом мире, ему всё подвластно!
Он боялся только одного. Что когда-нибудь этому придёт конец. Впрочем, не совсем так. Он знал, что рано или поздно всё заканчивается. И хотел только одного – чтобы этот период его жизни продолжался как можно дольше. Ведь сколько было бессонных ночей, сколько было выпито крепкого чая и не менее крепкого кофе! Сколько времени было проведено в мысленных разговорах с нею! Её дух незримо был рядом с ним. Всегда! Разве это «всегда» может, имеет право внезапно кончиться? Разве имеет право кончиться то состояние, когда он слегка дрожащей рукой открывал новое письмо от неё? И видел, сопереживал её желание быть кому-то нужной, знать, что кто-то нужен тебе.
Что это было, любовь? Дружба? Или поиск самого себя? Он не мог ответить. Отношения развивались, развивались так же, как в простой, обычной человеческой жизни. Нечастые разногласия сменялись письмами нежности и обожания. Отчего-то вопрос о встрече не приходил ему в голову. Может, пугал своей приземлённостью, а может, он просто не верил в свою обаятельность в реале.
Но время шло, приближался новый год, первый Новый год, который они должны были встретить вместе. Отношения уже достигли той стадии, когда требуется новый виток чувств и эмоций… либо происходит спад и постепенное исчезновение интереса друг к другу. Будущая встреча казалась ему именно таким – необходимым – витком в их любви.