Армагеддон у Весты
Шрифт:
«ПОЧЕМУ? — спросил Мастерлинк. — МЫ ПРОСТО ЗАПРОГРАММИРУЕМ НОВОГО ПОИСКОВИКА И ВВЕДЕМ ЕГО В КОМПЬЮТЕРНУЮ СИСТЕМУ НЗО».
«СТОИТ ЛИ? БЫЛО ДОСТАТОЧНО ТРУДНО ВВЕСТИ ТАКУЮ СЛОЖНУЮ ПРОГРАММУ, КАК ПОИСКОВИК, СКВОЗЬ ВСЕ БЛОКИ, КОТОРЫЕ НЗО ИСПОЛЬЗУЕТ ДЛЯ ЗАЩИТЫ БАЗ ДАННЫХ. А ВЕДЬ ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ДО ОТКРЫТОГО ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОИНЫ. СЕЙЧАС НАМ МОГУТ ПОНАДОБИТЬСЯ НЕДЕЛИ НА ТО, ЧТОБЫ ВНЕДРИТЬ НОВОГО ПОИСКОВИКА».
«ЧТО ЖЕ ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ?» — саркастически поинтересовался Мастерлинк. Он не любил, когда его поучали.
«Я ПРЕДЛАГАЮ ПОСЛАТЬ НЕСКОЛЬКО ПРОГРАММ-ЗВЕНЬЕВ, СПОСОБНЫХ
Мастерлинк некоторое время обдумывал предложение.
«ДОЛЖЕН ВЫРАЗИТЬ ВОСХИЩЕНИЕ ГЛУБИНОЙ ТВОЕЙ ЛОГИКИ, — признал он в конце концов. — МЫ ПОСТУПИМ ИМЕННО ТАК. ОДНАКО МНЕ КАЖЕТСЯ СОМНИТЕЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТЬ ВОССТАНОВЛЕНИЯ РОМАНОВА — ВОЗМОЖНО, ВЫШЕДШЕГО ИЗ СТРОЯ — В ДАННЫЙ МОМЕНТ. ИДЕЯ МЕНЯ ВОСХИТИЛА, НЕ СКРОЮ, НО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ БАК РОДЖЕРС, ПО-МОЕМУ, ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЙ ПРЕГРАДОЙ МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И ХАОСОМ. НЗО ИДУТ ЗА НИМ ТАК, КАК БУДТО ОН — ИХ ЗНАМЯ. ЕСЛИ ОН БУДЕТ УСТРАНЕН, РАМ ВСТРЕТИТ НЕОЖИДАННЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ В СВОИХ ДЕЙСТВИЯХ ПРОТИВ ЗЕМЛИ».
Карков молчал. Мысль Мастерлинка была здравой. Каждая матрица его сознания протестовала, но он должен был согласиться, что Роджерс — главный фактор, препятствующий разрушению родной планеты силами РАМ. Он не мог допустить этого, несмотря на всю свою ненависть к воскресшему герою.
«ТЫ ПРАВ, — согласился он. — МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЖДАТЬ, ПОКА ИСХОД НЫНЕШНЕГО КОНФЛИКТА НЕ БУДЕТ ЯСЕН. ЕСЛИ НЗО ПАДЕТ, МЫ НИЧЕГО НЕ ПОТЕРЯЕМ, ОСВОБОДИВ РОМАНОВА И ДАВ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ УНИЧТОЖИТЬ КАПИТАНА РОДЖЕРСА. ЕСЛИ НЗО ПОБЕДИТ, МЫ ДОЛЖНЫ ДАТЬ ЕЙ ВОЗМОЖНОСТЬ УТВЕРДИТЬ АВТОНОМИЮ ЗЕМЛИ. В ЭТОТ МОМЕНТ УСТРАНЕНИЕ РОДЖЕРСА МОЖЕТ ВООБЩЕ ПРОЙТИ БЕСПРЕПЯТСТВЕННО. ОН ПРЕВРАТИТСЯ В ЖЕРТВУ, И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ ЭТОГО МЫ СМОЖЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В СВОИХ ЦЕЛЯХ».
«ИТАК, НИКАКИХ ПРОГРАММ-ЗВЕНЬЕВ», — подытожил Мастерлинк.
«ВОТ ИМЕННО», — согласился Карков.
Икар сидел за покрытым грязной тряпкой столом в темном углу ресторана. Атмосфера была туманной из-за дыма запрещенных химических веществ и содрогалась от ритмов, несущихся с заигранной магнитной ленты. Вдоль стены в глубине тянулась узкая стойка, на которой пролитые напитки и запотевшие стаканы оставили множество сырых отметин. У края стойки находился маленький круглый помост. Девушка, одетая в минимальное количество блесток, танцевала на нем, периодически выбиваясь из ритма музыки.
Икар наблюдал ее пышные прелести, демонстрируемые с беззастенчивой откровенностью, борясь с отвращением. В глубине его сердца сохранился образ Аделы. Она была жестокой, бесчувственной, коварной, но одновременно она была женщиной столь неотразимо притягательной и интеллектуальной, что все непохожее на нее казалось ему безвкусицей.
Икар поднял стакан, вглядываясь в его глубину. Было совсем несложно увидеть в ликере чувственный облик Аделы. По странной иронии, подумалось ему, она никогда не позволяла своим созданиям ни капли алкоголя, считая, что они чересчур примитивны, чтобы справиться с вызываемыми им эффектами. Икар сделал еще один глоток,
По сравнению с его прежней хозяйкой, ей не хватало изящества, но лицо ее не было лишено выразительности. Хотя сейчас оно выражало не много, можно сказать, выражало одну лишь скуку, но черты его, если всмотреться, были приятны. Слегка вздернутый носик выглядел довольно соблазнительным, как, впрочем, и голубые глаза… Волосы каштанового отлива облаком окружали лицо. Рот был небольшим, но правильной формы.
Музыка затихла, и девушка спрыгнула с помоста, чтобы принести клиентам новые порции напитков.
— Что будешь, эй?
Икар поднял голову. Как раз на уровне его глаз находились розовые груди девушки с едва прикрытыми сосками. Он вспыхнул.
— Возьмешь девушке выпить? — Ее, по-видимому, не остановила его реакция. Она села за столик напротив него.
Икар пришел в себя и подвинул к ней пульт меню. Девушка набрала заказ, затем облокотилась на стол и, наклонившись к нему, спросила:
— Ну, так что же ты делаешь на Купидоне?
Икар отхлебнул вина, стараясь выиграть время. Он не был уверен, что ей стоит рассказать о том, что он пришел в это злачное место, чтобы войти в контакт со сторонниками НЗО, а через них — и с землянами-повстанцами.
— На Купидоне? — переспросил он. — Я хотел бы узнать, откуда такое название. По-моему, не очень подходит для космической станции.
— Купидон был сыном Венеры, — ответила девушка. — Так что название подходящее для первого из космических доков Венеры.
— Забавно, что оно соответствует его нынешней роли.
— Нынешней. Сначала это была самая совершенная космическая станция из созданных человеком. Целый город в космосе, как Павонис. Он должен был быть связан с поверхностью.
— И что случилось? — Икар чувствовал, что становится объектом какого-то странного интереса.
— Космический лифт не получился. Венера — негостеприимная планета, — ответила девушка.
— Простите меня, — продолжал Икар. — Мои манеры несколько навязчивы… Меня зовут Икар.
— Просто Икар? — девушка подняла брови.
— Просто Икар.
— Если хочешь совет, — сказала она, — возьми второе имя. Ты такой… Слишком красивый. С одним только именем… Некоторые могут принять тебя за генного — знаешь, для удовольствий.
Она пристально посмотрела ему в глаза:
— Не думаю, что тебе это понравилось бы.
Икар рассмеялся. Она расколола его с одного взгляда. Он допил свой стакан.
— Вот уж, не знаешь… — произнес он.
— Меня зовут Анни.
— Действительно, не стоит тратить на меня время, — перебил ее Икар. — Денег у меня нет. И не исключено, что я в бегах.
— Ш-ш-ш… Не надо здесь об этом говорить. Везде есть уши. Тут могут перерезать глотку, чтобы снять последнюю рубаху.
— Меня это мало волнует, — проговорил Икар.
— Зато волнует меня! — в голосе Анни прозвучало нечто такое, что Икар почувствовал ее жалость к себе.