Армагеддон. Книга 2. Зона 51
Шрифт:
— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; Да прийдет Царствие Твое; Да будет воля Твоя и на земле, как на небе, — забормотала старуха, одновременно целясь в дверь из дробовика. Муж схватил оружие за ствол и нагнул вниз, прошипев:
— Дура, ты же выбьешь дверь к чертям собачьим!!!
— Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого… — продолжала бормотать Оливия, и чтение «Отче наш» поддерживалось ритмом постукиваний в
Когда замолкла молитва, прекратился и стук. А потом послышалось знакомое хихиканье. Атика в ужасе зажала уши ладонями, а Ромео поднялся и, пошатываясь и оступаясь, двинулся к двери. Шибанов остановил его, но старик, глядя перед собой невидящими глазами, попытался обойти Ростислава. Проклятый гипноз начинал действовать.
Шибанову ничего не оставалось, как отвесить старику изрядную пощечину. Оливия ахнула, но отшатнувшийся и едва не упавший Ромео затряс головой и вполне осмысленно воскликнул:
— Какого хрена?!
— Отступаем, — сказал Шибанов. — Там сзади была еще одна дверь.
Действительно, за стойкой бара находилась «Г»-образная подсобка, в которой имелась еще одна дверь. Когда Ростислав проверял ее перед тем, как заселиться на ночь в заброшенный бар, она была заперта на огромный ржавый висячий замок.
Хихиканье возобновилось, глаза Ромео снова стали затуманиваться. Шибанов решительно схватил старика за плечо и подтолкнул к двери. За ним последовала супруга. Атика и Мидори быстро собирали разбросанные по полу вещи.
— Бросайте! — крикнул Ростислав, когда в дверь за его спиной глухо стукнуло. Потом толстая фанера прогнулась, по ней проползли четыре черные полоски, превращаясь в сквозные царапины, сквозь которые торчали острые изогнутые когти. — Бросайте все, кроме оружия!
Мидори подхватила кота, который не стал сопротивляться, и выбежала вслед за стариками. Шибанов потащил за рукав непослушную Атику, успевшую тем не менее взять сумку с продуктами. Стены домика тряслись, с перекосившейся полки посыпались пустые бутылки и какая-то проржавевшая утварь.
— Оливия! — заорал он, врываясь в подсобку. — Сбейте замок!
Старушка послушно выпалила из своего дробовика, который вместе с замком снес половину двери. Шибанов ногой распахнул ее остатки и замер на пороге. Помимо темноты, в которой мелькал мечущийся песок, внутри было что-то еще. Что-то зыбко подрагивающее, словно воздух над раскаленным асфальтом, рождающий миражи. Что-то едва заметно искрилось, переливалось… Но это выглядело куда менее угрожающим, чем взревевшее позади чудовище, судя по грохоту, уже оказавшееся внутри. Поэтому Шибанов крикнул:
— Вперед! Быстрее!
И первым шагнул в проваливающуюся под ногами пустоту, таща за собой жену.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
За периметром
Твин Фоллз выглядел обычным американским городком. При ближайшем рассмотрении, правда, можно было заметить, что некоторые дома закрыты, а окна забиты
Ученые сразу развернули в предоставленных им помещениях лаборатории. Конечно, большая часть разместилась в привезенных с собой и выделенных американской стороной герметичных блоках, откуда во внешний мир не могла просочиться никакая зараза. Электрики еще возились с подключением системы к городской линии энергоснабжения, а кое-кто из команды академика Делиева уже начинал работать.
Губернатор появился буквально на полчаса, выпил с Гумилевым, Делиевым и мэром Твин Фоллз по бокалу муската, еще раз попросил обращаться к нему в любое время и по любому важному вопросу и не стесняться, после чего улетел на вертолете. Из уклончивых комментариев мэра следовало, что на севере возникли какие-то проблемы — с одной стороны, бушевали лесные пожары, с другой — оживились мелкие банды, то и дело напоминавшие о себе еще со времен эпидемии. Некоторым жителям, очевидно, не нравилась мирная обстановка в Айдахо.
В нескольких километрах от охраняемого периметра была разбита база для группы Гумилева. На свой страх и риск он выпросил у военных вертолет — транспортно-десантный «Сикорский С-92». Вроде бы он предназначался для полетов исключительно «до» периметра, но Гумилев строил на эту мощную машину, вмещающую двадцать четыре человека, совсем иные планы. Решетников понял, в чем дело, но молчал.
Бойцы «Илиады» переместились на базу почти сразу же, не успев насладиться прелестями отеля «Америтель Инн». Время было дорого и, как пояснил Геращенко, «надо еще пообжиться».
Гумилев пока остался в гостинице. Как только он освободился от «официальной части», то сразу позвонил Марусе.
— Как ты там, моя хорошая?
— Привет, папочка! — затараторила Маруся. — А мы с нянечкой ходили в театр смотреть «Приключения Чиполлино»! В детстве, помнишь, я ужасно переживала. А сейчас посмотрела взрослыми глазами, и ты знаешь — принц Лимон такой смешной! А синьор Помидор такой дурак!
— Ну конечно, взрослыми глазами-то все по-другому, — засмеялся Гумилев. — А как там твой пушистый воспитанник?
— Ой, папочка, Мурзик совсем не умеет мяукать! Он рычит, мурлыкает и укает!
— Укает?
— Да, садится передо мной и говорит «ук»! Как будто икает. Так смешно! А еще он все время в дверь ванной стучится, пока я там моюсь, и рычит!
— Может он тоже хочет мыться? — предположил Гумилев.
— Да нет же, папа! Будто не знаешь, что коты моются языком! Это Мурзик боится, что я там могу утонуть! Поэтому я его пускаю в ванную. Он сидит в корзинке для белья и следит, чтобы со мной было все в порядке.