Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти
Шрифт:
Полковник хмыкнул, но глаза его подозрительно заблестели.
– Только представьте, – вкрадчиво продолжил Нефедов, – всего один… ну максимум два сеанса – и вы сможете жить, как нормальный, здоровый человек. Никаких бинтов, никаких мазей, никаких страданий… И чтобы все это произошло, вам надо всего лишь посодействовать нам. Это даже не предательство. В конце концов, кто он вам, этот Мастер? Смотрите, Роулинсон, для вас тут одни плюсы: вы становитесь здоровым и избавляете мир от отъявленного мерзавца. Опять же не факт, что вы настолько важный заложник, что Мастер будет стараться сохранить вас
Полковник, внимательно выслушав Нефедова, неожиданно всхлипнул:
– Вы чудовище, tovarishch!
– Есть такое дело, – ухмыльнулся Нефедов. – Но я не услышал окончательного ответа в утвердительной форме. Вы будете действовать на нашей стороне?
– Да… – очень тихо, но вполне отчетливо произнес Роулинсон и вытащил фляжку. – А теперь идите все к черту. До Солт-Лейк-Сити еще два с лишним часа. Я отправляюсь спать…
Конечная станция секретной подземки выглядела совсем не так, как на базе Неллис. Внутри тоннеля здесь располагался еще один, меньшего диаметра. Едва поезд въехал в него, как позади опустилась круглая плита, украшенная с двух сторон знаками биологической и химической опасности и надписями «Caution hazard? [23]».
– Что за фигня, чуваки? – удивился Джей-Ти.
Роулинсон снизошел до объяснений:
– На военной базе Дагуэй, с которой сообщается станция, проводились испытания оружия массового поражения.
Как ни странно, сейчас полковник выглядел значительно более трезвым, чем пару часов назад, хотя выпил за это время довольно приличную дозу.
– Что еще за Дагуэй? – Шибанов тревожно переглянулся с Гумилевым. – Вроде речь шла о Солт-Лейк-Сити.
– Военная база Дагуэй, – менторским тоном начал Роулинсон, – появилась в Юте во время Второй мировой войны. Перед Армагеддоном на базе насчитывалось свыше шести сотен строений различного назначения. Здесь разрабатывались самые токсичные в истории вещества, например пресловутый «Ви-Экс», несколько молекул которого вызывают у человека паралич и мгновенную смерть. Кстати, в начале 2011 года на базе произошел инцидент, связанный с утерей пробирки «Ви-Экс». Тысяча четыреста сотрудников базы были заперты во внутренних помещениях, проверка шла три дня.
– Нашлась? – оглядывая внутренности герметичного тоннеля, спросил Нестор.
– Да, – кивнул Роулинсон. – А вот если бы кто-то вынес пробирку на поверхность и разбил ее над Солт-Лейк-Сити, город вымер бы в течение нескольких минут.
– И что же, эта дрянь лежит тут до сих пор? – поинтересовался Вессенберг.
– Думаю, да. Мы, правда, пока не нашли хранилища, но тут десятки километров подземных коммуникаций, бункеры, лаборатории…
– А вы бы в Ираке попробовали, – улыбнулся Шибанов. – Ну, американцы ведь всегда ищут химическое и биологическое оружие там, а не у себя дома.
– Ха-ха, tovarishch, – вяло оскалился Роулинсон. – Если хотели меня подколоть, то напрасно – о слабоумии наших военных у меня точно такое же мнение, как и у вас, притом сложившееся
– И поэтому я на всякий случай привяжу вас к себе. – Шибанов вытащил из кармана разгрузки моток веревки. – Так всем будет спокойнее.
Поезд остановился, мягко ткнувшись в резиновую подушку, темнеющую в торце тоннеля. Звонко клацнули фиксаторы колесных пар, двери открылись, и Гумилев увидел залитый мертвенным светом ртутных ламп узкий перрон и одну-единственную дверь, также снабженную пиктограммами, предупреждающими о био- и химической опасности.
– Куда вы нас привезли, Роулинсон? – проворчал Вессенберг, выгружая из хвостового вагона контейнеры с образцами.
– В ад, господа, точнее, в его преддверие, – усмехнулся полковник и приложился к фляжке. Потом посмотрел ее на просвет и выбросил под колеса вагона.
Если база Неллис, а в особенности мрачные подземелья Зо-
ны 51, походила на декорации к голливудским фильмам, то внутренние помещения базы Дагуэй напоминали не столько военный объект, сколько госпиталь или гражданскую больницу.
Стены, полы и потолки здесь были выкрашены в ослепительно белый цвет, повсюду горели синие дезинфекционные лампы, в сухом воздухе висел стойкий запах медикаментов. Пройдя через тройной тамбур со сменным давлением, нагруженная контейнерами группа очутилась в широком кори-
доре.
– Камеры слежения? – повертев головой, спросил Гумилев.
– Только снаружи, мы экономим электричество, – ответил Роулинсон. – Да и на что тут смотреть? Мы же не используем поезд как метро, один раз всего и прокатились… Как бы не в последний…
– Дальше куда? – деловито спросил Шибанов, дернув левой рукой веревку, другой конец которой был накрепко привязан к поясному ремню полковника.
– В конце будет холл, там есть переговорное устройство. По нему я должен сообщить Мастеру о возвращении.
– А где посты охраны?
– Наверху, – недовольно проскрипел Роулинсон. – Зачем они внизу, если выбраться можно только наверх? Что тут охранять?
– Кстати, а почему вы не охраняете станцию и нижние уровни? – заинтересовался Вессенберг.
– А зачем? Про пауков и других зверушек мы не знали, база Неллис стояла необитаемая. И потом, наши люди боятся спускаться в лаборатории Дагуэя надолго. Они верят, что тут бродят призраки тех, кто погиб, отравившись боевой химией, или умер от смертельных болезней во время испытаний. Народ любит суеверия…
– Призраки? – переспросил Нефедов. – Их кто-то видел?
– Видели несколько человек… – неохотно сказал Роулинсон. – И даже на камеру вроде бы засняли. Я смотрел запись… Да, какие-то фигуры, полупрозрачные, морды синие. Может, это и призраки, но сдается мне, что в глубинах Дагуэя мог оставаться кто-то из персонала. В любом случае все это было год назад. С тех пор и призраков вроде не появлялось, и те, кто их видел, померли или были убиты. Кстати, мы пришли – вот холл, надо только активировать переходной шлюз.