Армагеддон. Коллекция
Шрифт:
– А Сэму ты уже сказал?
– Да, он уже идет к машине и будет нас ждать.
– А Женька где? Он же должен быть с ним, они вроде вместе работали.
– Потом. Давай с этим потом. Тем более, что у Жени есть своя машина – не маленький, разберется.
***
Джип безжалостно трясло на ухабах, вытрясая душу из Ивана, Столярова и безжизненного тела Надеждина. Казалось, что Сэм специально вез их по всем ямам и буеракам, хотя на самом деле, было конечно не так. Иван видел, как Сэм буквально раздавливал в своих руках руль автомобиля,
Они привезли Надеждина к его дому, там, где Татьяна, что-то варила на плите и напевала какую-то мелодию. Она улыбалась своим мыслям, и им было видно её в окне. А потом она увидела их, и как они вытаскивали из кузова, вперед ногами, побитого дорогой её Сергея. А потом уже не было ничего: ни плиты, на которой доваривались щи; ни дома, этого проклятого дома, черт знает где; ни этого мира, с умирающим Солнцем и возможно потому, теперь такими теплыми вечерами. Не стало ничего вокруг, кроме ватного тела её Сергея!
Она подбежала к машине, как смогла, растолкала здоровых мужиков и приняла тяжёлое, обмякшее тело. Но она, хрупкая, не справилась, упала вместе с ним на гравий дороги, в пыль, которая тут же осела на одежде и лице, забилась в ноздри и рот. Ей хотелось чихнуть, но не хватало воздуха легким, которые раз за разом выдыхали – «сергейсергейсергей». Ей хотели помочь, но она всех прогнала. Пыталась оживить безразличное тело, пыталась поцелуями вдохнуть в него жизнь. И вдруг он выдохнул ей в рот, то, что она своим дыханьем пыталась разбудить. А потом он открыл глаза.
– Таня? – Узнал её. Она не смогла сдержаться и замолотила по его груди ладонями. – Не смей! Слышишь! Не смей от меня уходить! – Она уже не могла определить, от чего лились слезы, но это теперь было и не важно, ведь Сергей был жив.
– Татьяна! – Уже не ждущий отказов голос Столярова привел её в себя. – Сейчас придет доктор, нам нужно занести Сергея в дом и все подготовить.
– Что подготовить? – Не поняла она, но почувствовала, как сердце ни чего не задев, провалилось куда-то под землю и теперь ей не принадлежало. – Кого подготовить?
– Нужна теплая вода, чистые полотенца, если есть марля. Нашатырный спирт, водка.
– Что…. Что с ним такое? – Только сейчас до неё дошло – что-то случилось страшное.
– Сергей упал в обморок. Мы его сразу сюда привезли. – Столяров был по-военному краток. – Остальное скажет доктор.
Она хотела задать вопрос, нет сотни вопросов: «Как случилось», «Где случилось», «Кто был рядом», «Почему не уследили за её Сергеем», «Что вообще происходит», «Что ей дальше делать»…. Но не могла, мысли, словно мотыльки о ртутную лампу в колбе уличного фонаря, бились внутри головы и у них не было ни шанса, как у тех мотыльков, выбраться наружу – им суждено было сгореть
Она так и не задала ни одного вопроса, так и не смогла оторвать взгляда от лица Сергея, который безучастно смотрел вверх, видимо не понимая, что происходит.
Подъехала белоснежная «Рено», выпуская из своих недр «Густую Катю». Её так прозвали за самые героические размеры, обхватить которые не отваживался даже Столяров со своими длинными и мощными руками. Густая вышла, пыхтя и отдуваясь с переднего кресла, максимально отодвинутого назад, отчего «Рено» благодарно скрипнул рессорами, выпрямился, вздохнув прожеванными покрышками.
– Где он? – Густая легонько подтолкнула дверь автомобиля, отчего он пошатнулся и звонко зазвенел всеми стеклами. Она обошла «Рено» сзади и открыв дверь, вытащила, хрустнув в объятиях пальцами на рукоятке, медицинский чемоданчик.
– Гена! Геночка! Пожалуйста, пожалуйста! – Таня умоляюще сложила руки и посмотрела на Столярова. – Не пускай её к нему! Она же убьет его!
– Не волнуйся. – Пробасил лесоруб. – Катя у нас лучшая, а уж каких она с того света вытаскивала. Просто доверься.
Таня с болью смотрела, как Густая взошла на половицы крыльца, которые как, казалось, обогнули – обрисовали силуэтом натянутого лука мощную фигуру докторши. Видела, как она пропала, вслед за Иваном, в дверном сумерке их дома.– «Что теперь будет?» – В панике подумала она.
Надеждин.
– Мы все умрем. Мы точно, все умрем! – Думал Иван, помогая Густой осматривать Сергея. Надеждин уже был совсем плох и только хрипел, когда докторша неосторожными пальцами – сосисками, надавливала сильнее, чем нужно.
– Чего встал? – Грубо окликнула его врачиха. Она повернула Сергея на бок и слушала его дыхание. – Теперь давай его обратно. – Иван помог ей развернуть Сергея. – Сейчас уколю его седативным, лекарства Танюше дам, ты ей объясни потом, что к чему. Температуры у него нет, а рвота могла начаться и от банального перенапряжения. Я думаю, что вы там, на своей делянке, совсем загоняли парня. В общем, дать ему нужно время, пусть отдохнет, а там посмотрим.
– Кать, а если он это, того? – Несуразно, путаясь в словах, спросил он Густую.
– Чего того? Ты, что Вань, совсем языком одеревенел? Ты что хочешь сказать?
– Если он из «условно» выздоровевших?
– Ты это точно знаешь? Кто тебе об этом сказал?
– Он сам. Еще на делянке, перед работой, когда плохо себя почувствовал. Я тогда этому значения не придал.
– Ага. – Протянула Густая и присела в прихожей на выставленный колченогий табурет. – А кто еще об этом знает?
– Больше никто. Мне кажется, что он только мне успел сказать об этом.
– Хорошо, что тебе так кажется, будем исходить из этого. Давай так, я сейчас вызову бригаду скорой и усиление, и пока они будут ехать, вы возле дверей дома подежурьте, и никого к нему не впускайте.