Армагеддон. Разрывая оковы
Шрифт:
– Так я ж как раз к этому и подхожу – обиделся непризнанный словописец – прям посреди озера – кит! С неба, Мэт, понимаешь? Да и не какой-то там кашоглот…
– Кашалот – поправил Мэт – и прям в озеро, говоришь?
– А то! Кашоглот, как есть, только здоровенный, не меньше мили. И в озеро бултых!
– Знатно заливаешь, только если бы такая махина да в озеро там бы по всей окрестности палатки смыло.
– Хочешь верь, хочешь не верь, а как было говорю! Я обошел потом ближайшие, и пару человек видело!
– Ты Нику
– А думаешь не пойду? Пойду, я могу, я им всем расскажу, я им такого расскажу! Это вам не синие абасы.
Он и в самом деле сполз с высокого барного стула, но поковылял как кот с перебитым позвоночником, отнюдь не к выходу, а в уборную. Благо ребята были свои, помогли, дотащили страждущего истины.
– Про брата твоего так ничего и не слыхать? – сочувственно бросил Мэт крепышу, который сидел за дальним столиком, мерно цедил пиво, и то ли кроссворд разгадывал, то ли черкал ручкой от нечего делать.
Он поднял хмурый взгляд, но не увидев издевки, отрицательно покивал. Вот ведь не свезло его братцу, уехал куда-то в российскую глушь, лет пять назад, да там видать и сгинул. Там, говорят, эти самые синие и были. Нигде в мире не было, только там. Зараженных везде хватало, а эти только в Сибири. У страха глаза велики. Зараженных сперва уничтожали, от страха, знамо дело. Они лишь на первой стадии буйные, а потом, когда мозг уже угасает, становятся живыми сомнамбулами. Мозговая деятельность на минимуме, как у коматозных, у выключенных сломанных кукол.
В эту минуту дверь распахнулась, Мэт лениво повернулся в сторону посетителей, да так и застыл с разинутым ртом. В дверях стоял, только что помянутый Сэм Вестер, с которым они не один годы были знакомы и где только не кочевали, от родной провинции и до полярного круга. Дин тоже взглянул, подпрыгнул как ужаленный, дико протирая глаза, потом расталкивая столы и стулья кинулся навстречу. Братья крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине. Те, кто знал Сэма возбужденно загудел, в один миг «енотова нора» превратилась в гудящий улей. Столпились у двери, потом потянули за стол, усадили, Сэм отбиваясь поднялся:
– Стойте, стойте же черти, я не один, с друзьями!
Он шагнул к двери, приоткрыл, внутрь, боком шагнул настоящих гигант, который своими габаритами заткнул за пояс даже мосластого широкого дальнобойщика из Йеллоустона, третий день заливавшего испуг. Он внимательно посмотрел настороженным взглядом льдистых глаз, несмело скривил губы в улыбке и вытянул из-за спины еще одного крепыша. Вот тут уж челюсти отпали у всех. Поначалу показалось что за спины показался Дин. Или кто-то очень, очень на него похожий и фигурой, и чертами лица. Коротко стриженные черные волосы, смешливые зеленые глаза, кривящиеся в ехидной улыбочке губы. Дин был в ошеломлен от такого невероятного сходства, тот казался если не братом близнецом, то уж кузеном точно.
– Знакомьтесь.
– Сэмми, это точно ты? – не веря спрашивал Дин, ревниво поглядывая на Ивана.
– Я братишка. Да не косись ты на него, я же присылал фото по интернету. Ты еще шутил насчет отдаленной схожести с Иваном. Так мне было легче вдали, ты словно был со мной. Да и характеры у вас очень схожи.
– Ну, фото было не очень разборчиво, да и стоял он в пол оборота. Да чего там. Твои друзья, мои друзья.
Русских сообща усадили за стол, хохоча и свойски хлопая по плечам. Бен кликнул помощников, те быстренько разнесли пиво, сгрудились у стола. Гена в один присест выпил литровую кружку, смахнул пену:
– Слабовато пивко, Сэмми. У Анатолича было покрепче!
– Что он сказал? – тут же сообща покосились на Сэма присутствующие.
– Говорит хорошее пиво, но больно слабое. Они там, знаете, предпочитают напитки покрепче!
– Эй, Отис, выползай уже из уборной. Ты Бену бидон то привез? Ага, лады, уважим русских, давай сюда.
В зал хохоча приволокли закопченный бидон, а Столяров, раздувая ноздри как гончий пес не веря улыбнулся. Отис, с торжественным видом налил чистой как слеза крепчайшей Колд-Лейской самогонки, преподнес.
– А ну, покажи нам, как пьют русские мужики! Сдюжишь?
Столяров окинул взглядом литровую кружку, посмотрел на Сэма, тот кивнул, Иван шепнул сбоку:
– Давай, не посрами наших, Ген. До дна. Не закусывая.
Гена взял бокал и мерно, ничуть не меняясь в лице, влил в себя литруху. Поставил на стол, накрыл рукой. Бар восхищенно ахнул.
– А чего это он рукой кружку то накрыл, Сэм? Что это значит.
– Русские, Отис, после первой не закусывают. Наливай еще.
– Быть не может, выдул не поморщившись! А ну, русский, сможешь еще?
Гена смог. Потом смогли и помогли уж все совместно, исключая Сэма, тот, отказываясь, уточник что у него сегодня весьма важное дело, и он должен быть как стеклышко. Дин и Иван сидели рядом, и вскоре оказалось, что русских довольно таки неплохо изъясняется, хотя разговорной практики не хватало.
– Молодец, Эван! За Сэма тебе спасибо – обнимая его за плечи втемяшивал Дин – живым, из России…
– А правда, Сэмми, как же вы с такой дали сюда добрались то? – на миг протрезвел Отис.
– Ну как как, на ките твоем, ясное дело прилетели.
Бар заржал, Столяров таинственно улыбнулся. Несмотря на выпитую самогонку он был как стеклышко. Сэм тоже враз посерьезнел и спросил:
– А что, ребята, на ходу ли ваши пикапы?
– Ясно дело – ответил за всех Мэт – а что, надо чего? Так ты скажи, мы же завсегда.