Армаген
Шрифт:
Армаген пожал плечами. В случае непредвиденных обстоятельств можно согреться и магией. Благо, скудных знаний огненных потоков для этого достаточно.
— Дверь будет не заперта, но вход на нижние ярусы для вас закрыт. Суд назначен завтра на полдень. Потерпите немножко и будете вознаграждены.
— Хорошо. От бумаги не откажусь.
Раун кивнул и вышел, поманив за собой инквизиторов. Через десять минут принесли нечто, больше походившее на огромный табурет. К своеобразному столу прилагалась стопка пергамента и два карандаша — синий и красный.
Непонятно
К счастью, толстяк уселся в центре яруса — на ступеньку винтовой лестницы. Но чуткому эльфийскому обонянию этой меры оказалось мало — пришлось высунуть лицо в окно и наслаждаться вечерней прохладой.
Вскоре взойдет Луна. Слабее, чем прошлой ночью, но еще способной пробудить зверя. Превращение начнется ближе к утру. Голод, возбуждаемый воспоминаниями о трапезе монстрятиной, давал понять — без заклинания до суда не дожить.
Стараясь не обращать внимания на запах, Армаген подтащил кровать и стол поближе к окну и принялся восстанавливать по памяти формулу. Знаки, вплоть до последнего предложения, были заучены наизусть — на их изобретение и совершенствование ушло около пяти лет. А вот с завершающими символами придется серьезно поработать, иначе из приемных покоев целитель попадет сразу на костер. Точнее, сперва с вампиром побеседует палач, так что аутодафе — далеко не радужная перспектива.
— А ты сильный, — пробубнил надзиратель. — Девки любят таких.
— Угу, — ответил эльф, расписывая пергамент фрагментами новой формулы.
— Отжимаешься, небось? Я когда в регулярной армии служил — двадцать раз отжимался. А потом уволили за пьянство, перевели в городскую стражу.
— Ты можешь помолчать? — не выдержал Армаген.
— Да ладно. Тебе, жалко, что ли? Я вообще подземелье сторожу — там весело. А тут скучно. Никого не пытают, никто не кричит.
Эльф заскрипел зубами. С таким собеседником превращение начнется раньше срока.
Солнце клонилось за горизонт, в домах потихоньку зажигались огни, а последнее предложение по-прежнему отсутствовало. Имей колдун возможности для испытаний — процесс бы значительно ускорился, но тестировать новые магические символы в застенках инквизиции — верх идиотизма. Оставалось надеяться на ум и опыт — иных помощники в сложившейся ситуации не было.
Армаген проработал до поздней ночи. Тщательно взвесил все за и против, проверил качество начертания формулы. По идее, получившееся заклинание должно сдержать болезнь часов на восемь-десять. Как раз достаточно для того, чтобы не превратиться в оплоте борцов с нечистью.
Осталось произнести заветные слова. Целитель глубоко вдохнул и закрыл глаза. Пора!
Ничего не произошло. Абсолютно ничего. Эльфийское сердце тревожно забилось. Может, ошибка в чтении? Армаген повторил формулу еще раз — уже громче. Результат тот же.
— Колдуешь, что ли? — послышался сонный голос охранника. — Не старайся, не получится.
— Почему?
— Ну
Сильнейшее эмоциональное потрясение выступило катализатором, разрушив возведенные волей барьеры. Древний кровосос мгновенно вырвался на свободу. Охранник, лицезревший трансформацию, потерял дар речи. Крик отчаяния будто застрял в распахнутом рту, так и не долетев до посторонних ушей.
А лишние свидетели, особенно из лица церковников, Армагену вовсе не требовались. Небольшой удар плечом — и решетка камеры вывалилась из стены вместе с кусками камней. Молниеносный прыжок — дело ли для истинного вампира преодолеть пару десятков шагов — и острейшие клыки пронзили шею болтливого пьянчуги.
— Человечина с чесночком, в пивном соусе, — облизнул губы маг.
Чуткий слух уловил дробный топот на нижних ярусах. Видимо, гвардейцев все же привлек шум падающей решетки или церковники почувствовали пробуждение зверя — что гораздо хуже. Прежде чем покинуть башню, вампир решил замести следы и располосовал дырки от клыков перочинным ножиком, что выдали после «заселения».
Пусть думают, что арестант убил стражника и сбежал через окно, а решетку просто слабо закрепили в стене, вот и вывалилась от легкого толчка. За убийство представителя закона дадут немало лет, но, по крайней мере, не распотрошат на пыточном столе, как обычно поступают с вампирами.
Вырвав оконные прутья, Армаген выбрался наружу. Свежий ночной ветер приятно холодил кожу. Под ногами простирался спящий город, в представлении кровососа выглядевший праздничным столом.
Ловко цепляясь когтистыми пальцами за неровности кладки, эльф взобрался на крышу. Схватил мирно дремлющего дозорного за портупею и перекинул через зубчатый бортик. Краткий визг сменился глухим шлепком. Неподалеку залаяли собаки, учуявшие свежую кровь.
Разбежавшись, насколько позволял небольшой пятачок вершины, вампир прыгнул в ночь. Когда земля неизбежно потянула к себе, Армаген расправил крылья и спланировал за городскую стену. В столицу путь ему теперь заказан лет на сто — пока не вымрут все свидетели побега. Вампирские свитки гласили, что век для ночного зверя — что минута, но пока целитель не ощущал бега времени.
Первым делом нужно найти рыжую незнакомку. Спрашивать у посетителей столичной стоянки бесполезно — с вампиром вряд ли станут разговаривать. Ждать до утра, когда действие болезни закончится — самоубийство.
Эльф решил самостоятельно взять след. Ранее он никогда целенаправленно не охотился, но, согласно преданиям, дети ночи — первоклассные следопыты.
Никаких особых умений применять не пришлось — направление двух десятков фургонов, запряженных тройками лошадей, вычислит и ребенок. Следы широкой бороздой уходили на юг, в сторону полноводной поймы Миривы. Единственный смысл борделю отправляться в Мельм — крупный рыбацкий город с переправой на западный берег. А там — прибыльные гастроли по фортам и крепостям Фронтира.