Армия теней
Шрифт:
– Мы не компания, страхующая от всех рисков.
– При условиях, в которых мы работаем, это в большей степени обходной путь.
– Все зависит от человека, которого ты подберешь для этой миссии, резюмировал Жербье. - Не нужен организатор с большим умом. Нужна решительность, хороший, быстрый глаз, чтобы узнавать людей, которым он сможет доверять. Это вопрос инстинкта.
– Понимаю, понимаю, - сказал Феликс. - И у меня есть парень, который выполнит приказ. Товарищ по добровольческому корпусу. Ты его никогда не видел, но
– А когда он вернется?
– Через три дня.
– Почему не раньше?
– У него в Париже брат, которого он не видел с войны... Я ведь не знал, что он нам так быстро понадобится, - сказал Феликс.
– Ох, эти семейные дела, - сказал Жербье сквозь зубы.
– Это замечание было в мой адрес? Феликс контролировал свой голос, но эта фраза прозвучала так агрессивно, что Жербье не решился ответить. Глаза у Феликса горели от недосыпания, веки покраснели, а круглое лицо было землистого цвета.
– Он мало спит, его нервы на пределе, - подумал Жербье. - Но из нас никто не спит достаточно.
Феликс, увидев, что Жербье молчит, снова выпалил с той же грубостью:
– Если твое замечание о семье касалось меня, то ты слишком далеко зашел.
До этого момента Жербье не знал, как ему поступить. Но тут он вспомнил и спросил:
– Как чувствует себя твой сынишка?
– Не очень хорошо, - сказал Феликс. - Доктор нашел у него в легком ганглии...
– Тебе нужно отправить его в деревню, - сказал Феликс.
– На какие деньги? - спросил Феликс. - Ведь если человек постоянно в разъездах, как я, или занят тысячей дел одновременно, у него нет ни минуты, чтобы заработать хоть пару су. Нам едва хватает на еду, и то только потому, что моя жена работает экономкой. А у моей жены есть гордость. Теперь она обвиняет меня в том, что я лентяй и бесполезный человек. А что мне ей сказать? А малыш все время один сидит в сырой лавке.
– Ты мне никогда об этом не рассказывал, - сказал Жербье. - Мы бы нашли средства...
– Пожалуйста, месье Жербье, - сказал Феликс. - Разве я похож на попрошайку?
Жербье задумчиво водил пальцем по столу, за которым сидел. В этот момент Феликс, автомеханик, напомнил ему Роже Легрэна, молодого электрика, больного туберкулезом, в лагере в Л. Та же самая верность долгу... То же самое чувство чести...
Молчание Жербье теперь глубоко взволновало Феликса.
– Я рассказывал все это не для того, чтобы пожаловаться - пробормотал он. - Я не знаю, что на меня нашло. Когда ты говорил о семье, я подумал, что ты, ну, что ты один, что тебя ни с кем ничего не связывает. Это даже удача для такой работы, которую мы делаем.
Жербье продолжал расчерчивать стол своим ногтем. Он не был связан ни с кем, это правда. Ближе всего в своих личных отношениях он привязался к Легрэну.
Это удача....
– Так кого мы направим в разведку? - резко спросил Жербье.
– Я пойду сам, - сказал Феликс.
Жербье снова посмотрел на воспаленные веки Феликса, на нездоровый цвет его щек.
– Тебе нужно хорошо выспаться ночью, - сказал Жербье.
– Я за это не переживаю. Но я поклялся моей жене и сыну, что схожу с ними в кино завтра в субботу.
Но Феликсу действительно удалось выполнить свое обещание. Он встретил Жана-Франсуа, прибывшего экспрессом "Париж - Ницца".
V
Ферма размещалась на середине пути между большим национальным шоссе и морем. Просторные хозяйственные сооружения, построенные в старинном стиле, образовывали подкову, окаймлявшую главный дом. В сторону моря, почти до самой воды, разместились ухоженные поля, виноградники, сады. Эти земли были огорожены низкими стенами. Жан-Франсуа, сидевший на тропе, положил рядом на землю велосипед и смотрел на ферму. Из всех возможных убежищ, которые он увидел за день, это показалось ему самым подходящим во всех отношениях. Жан-Франсуа вскочил в седло и поехал.
На дворе цыплята ковырялись в грязи, а у свинарника старый сельскохозяйственный рабочий колол дрова.
– Где хозяин? - спросил его Жан-Франсуа.
Старик с трудом выпрямился, вытер бесстрастное лицо обратной стороной своего запачканного рукава и приставил ладонь к уху.
– Я вас не слышу, - сказал он.
– Хозяин, - громко прокричал Жан-Франсуа.
Открылась дверь, и вышла женщина в черном платье и шали. Она была средних лет, невысокая, и очень прямо держала голову.
– Хозяина нет, он в городе, - сказала она с острым и живым местным акцентом.
Жан-Франсуа несколько раз улыбнулся ей.
– Это не имеет значения, мадам, - сказал он. - Вы настоящая хозяйка, я уверен.
На Жане-Франсуа был теплый свитер с высоким воротом, пара старых бриджей, велосипедные чулки и старые спортивные туфли. Но из-за его рук, осанки и голоса фермерша была уверена, что он представитель обеспеченного класса.
– Если вы с черного рынка, то бесполезно, - сказала она. - Нам нечего продавать.
– Ну, а могу я попросить у вас попить, - сказал Жан-Франсуа. - У меня в горле пересохло.
На веках и лбу молодого человека был тонкий слой пыли. Зима в этом регионе была очень мягкой, и дороги совсем сухими.
– Заходите, - сказала женщина.
В большой гостиной в узком камине горел огонь. Старая сельская мебель блестела в лучах заходящего солнца. Снаружи доносился сухой звук колки дров и писк цыплят. Хозяйка поставила на стол бутылку и стакан.
– Воды было бы вполне достаточно, - сказал Жан-Франсуа.
– Огюстина Вьелла никогда не отказывала путнику в стакане вина, даже в эти трудные времена, - сказала женщина с гордостью.