Армия воров

Байкалов Альберт

— Как бы не перепутать, — пошутил Матвей. — Сколько?

— За обе две…

— Чего две?

— Тысячи долларов…

— Вот за это? — Матвей сделал вид, будто напуган.

— А как вы хотели?

— Петр, побойся бога! — покачала головой женщина.

— Хорошо, — сник художник, — за обе восемьсот и разбегаемся…

* * *

Свояк пришел в себя от наступившей вдруг тишины и даже не понял, спал он или просто находился в болезненном забытье, но испугался этого состояния, придя к выводу, что оно результат принятия очень страшного для человека решения. Встрепенувшись, посмотрел по сторонам. На небе уже зажглись первые звезды, а горизонт растворился в бордовой мгле вечернего тумана. Впереди, между кустиков,

казавшихся в это время суток черными, блестела вода. Двери открылись, и вмиг заполнивший салон сыростью и холодом воздух окончательно привел его в чувство. Дождавшись, когда Таран и Крым выйдут из машины, он сунул руку под сиденье, нащупал там гранату, положил ее в карман ветровки и выбрался наружу. Под ногами зашуршала мокрая трава. Машины стояли на берегу небольшого водохранилища, построенного во времена всеобщей мелиорации, а сейчас превратившегося в рукотворное болото. Когда-то это был просто овраг, по которому дождевая и паводковая вода утекала в реку. Потом его перегородили земляной плотиной и укрепили бетонными плитами. Со временем поля вокруг стали ненужными, и пруд оказался заброшенным. Заросший по краям камышом и осокой и переживший смутные девяностые, он хранил много тайн. Сейчас к ним прибавится еще одна.

Свояк посмотрел на стоявшую на склоне заведенную «Газель», вокруг которой суетились его бойцы. Стонал и причитал вконец лишившийся рассудка Чемез. Неожиданно раздался глухой удар, и он затих. Несколько человек обступили Чемеза, подняли и стали усаживать за руль «Газели».

Шаря взглядом по корягам, поваленным деревьям и кочкам, Свояк медленно направился к берегу. Наконец его внимание привлек торчащий из земли пень. Подойдя к нему, он увидел рядом ствол валяющегося дерева. Его сердцевина давно прогнила. Прикинув расстояние от берега, Свояк удовлетворенно хмыкнул, оглянулся по сторонам и, убедившись, что на него никто не смотрит, вынул из нагрудного кармана паспорт, герметично запакованный в пластиковый пакет, присел на корточки и уложил его в полость. Туда же пристроил гранату, которую присыпал трухой. Есть! Еще раз огляделся. Внимание всех бойцов его небольшой армии было приковано к «Газели».

Свояк направился обратно. Практически везде, где совершалось нечто подобное, он на всякий случай прятал гранату и паспорт, в который была вклеена его фотография, но вписаны другие данные. Свояк знал, если их арестуют, то обязательно начнут возить по местам «боевой славы» на следственные эксперименты. Привезут и сюда. За то, что он уже натворил, ему светит максимальное наказание и рассчитывать на снисхождения нет смысла, как и идти на сделку с правосудием. Остается одно: любой ценой бежать… Граната — единственный безотказный выход из положения. Будучи пристегнутым наручником к оперативному сотруднику с пистолетом, вряд ли будешь чувствовать себя уверенно. Граната же с освобожденной чекой действует на находящихся в зоне поражения гипнотически. Спрятанный документ позволит беспрепятственно куда угодно уехать.

Свояк не сразу понял, что Таран протянул ему мобильник.

Краем глаза наблюдая за последними приготовлениями к отправке Чемеза в мир иной, он взял телефон из его рук и приложил к уху.

— Это я, — раздался голос Егина. — Узнал?

— А как же? — усмехнулся Свояк.

Директора «Русинки» он недолюбливал. Выбившийся из грязи в князи отставной военный несколько лет назад был назначен руководителем организации, которая отвечала за коммунальное хозяйство казарменного и жилого фонда всего Министерства обороны. Человек словно сорвался с цепи. Он совсем недавно снял военную форму и вместе с ней словно лишился чести и человеческого достоинства. Если Свояк мог понять питерских дамочек, даже не представлявших, что такое служба, и пришедших в Министерство обороны с одной целью — обогатиться и покуражиться, то действия этого человека в голове попросту не укладывались. Его квартире стоимостью в половину миллиарда рублей на Малой Бронной мог позавидовать любой шейх. Свояк не только видел этот дом, с

коваными балконами, эркерами и скульптурами. По долгу службы ему приходилось бывать и в самих апартаментах. Его буквально коробило, когда он смотрел на золотой унитаз со сливным бачком в виде сделанного из хрусталя лебедя. Свояк не понимал, на что рассчитывают подобные Егину люди. Ведь не бывает, чтобы так красть и ничего не случилось. Даже если государство вконец слепое, есть бандиты… А может, это все нарочно, и этот Егин вовсе не зарвавшийся пенсионер Министерства обороны, а специально назначенная единица? И он в случае чего прикроет всех собой, возьмет на себя вину и сядет. А взамен за это ему дают какое-то время насладиться жизнью.

— Я чего звоню, — продолжал, растягивая слова, Егин, — у меня день рождения через месяц…

— Знаю, — поморщился Свояк. — Полтинник.

— Дата, — вздохнув, многозначительно проговорил Егин. — Подумать только, половина века…

— Не говори, — усмехнулся Свояк, едва удержавшись, чтобы не добавить: «другую половину в тюрьме проведешь».

— Я тут задумал Дженнифер Лопес пригласить, — тоном вальяжного человека продолжал миллиардер.

— Приглашай, — неожиданно вскипел Свояк. — Только не пойму, а я тут при чем?

— Афишировать, конечно, не собираюсь, но ты же знаешь журналистов, — с горечью в голосе стал вводить тот в курс дела. — Как бы устроить так, чтобы ей тут фанаты не докучали…

— Все шеф, готово, — выдохнул возникший из темноты Таран.

— Давай, — кивнул ему Свояк.

Таран развернулся и махнул рукой. Машина тут же взревела двигателем и, стремительно набирая ход, покатилась с берега.

— Чего давай? — не понял Егин.

— Это я не тебе, — поморщился Свояк, и, не удержавшись, добавил: — Убиваю тут одного проштрафившегося… Хлопотно за вами дерьмо прибирать. Не обходится без издержек.

Его слова утонули в шуме воды.

Убедившись, что озеро полностью поглотило «Газель», бандиты расселись по машинам.

— Если завтра вдруг хватятся, то поймут, что подстава, — задумчиво глядя в окно, сказал Таран. — Следов много.

— Завтра не хватятся, — уверенно заявил Крым, поворачивая ключ в замке зажигания. — Купаться уже перестали, да и не ходили сюда. Разве что когда-то рыбаки наткнутся. Только как? Сам видел, здесь с берега удочку не закинешь, один ил…

До дома Свояк добрался ближе к полуночи.

— Почему так долго? — заспанным голосом спросила Жанна.

— Работа. — Он чмокнул ее в лоб и прошел в гостиную.

— Ты есть будешь? — спросила она вслед.

— Не хочу. — Свояк плюхнулся в кресло, и в этот момент в кармане куртки снова зазвонил телефон.

— Это Таран, — торопливо представился помощник. — Тут по человеку, который Чемеза «обломил», информация появилась.

— Говори, — разрешил Свояк.

— Кораблев Матвей Сергеевич…

— Кто он?

— В том-то и дело, что он «никто» и зовут его «никак», — продолжал интриговать помощник.

— В смысле? — не понял Свояк.

— Он никакого отношения к полиции не имеет, — с затаенной досадой в голосе стал рассказывать Таран. — Просто у него там друг работает. Фамилия Дешин. Следователь. Слышал о таком?

Свояк закатил глаза под потолок, перебирая в памяти фамилии знакомых ментов, и пожал плечами, словно это движение было видно Тарану.

— Не припомню.

— Весь прикол в том, что наш Тумаркин все это время живет у него, — ошарашил Таран.

— Как?! — Свояк вскочил с дивана. — Адрес!

— Чей? — не понял Таран.

— Ты что, идиот? — взревел не своим голосом Свояк.

— Как бы не совсем, — зло заговорил Таран. — Только этот Кораблев почти не появляется в своей квартире.

— Где сейчас Тумаркин? — краем глаза увидев на входе гостиной силуэт Жанны, взял себя в руки Свояк.

— Полагаю, там, — выдержав паузу, неуверенно сказал Таран.

— Где там? — вновь начал терять терпение Свояк. — Ты толком объясни!

— В общем, Кораблев поселил нашего доктора в свою квартиру, а сам живет у шмары.