Аромат грехов твоих. История одной убийцы

Соул Диана

– Тебе показалось, – поспешила я разубедить Бри. – Он просто посочувствовал моей судьбе.

– И все же я думаю, что права, – сестра мечтательно закатила глаза. – Он ведь такой симпатичный. Было бы замечательно, если бы ты нашла с ним общий язык. Он бы сделал тебе предложение. Ты бы выкинула все свои черные платья и вышла за него замуж. А потом у вас бы родились замечательные дети.

Я с сомнением глянула на родственницу и даже, не удержавшись, приложила руку к ее лбу, проверяя, не бредит ли она часом.

Жара у Бри

не было. Но вот ее мечты мне здоровыми не показались, о чем я тут же поспешила ей сообщить.

– Ну я же как лучше хочу, – нахмурилась она. – Уже и помечтать нельзя!

Мы подошли к дому, я открыла дверь и пропустила сестру вперед. Свет в холле был потушен, мы тихо прошли в гостиную, чтобы обнаружить матушку мирно дремлющей в кресле. Будить ее не хотелось, но едва мы попытались пробраться мимо по лестнице, она и сама проснулась, сходу накинувшись с расспросами.

Отвечала в основном Бриттани. Эмоции в ней кипели, она с радостью рассказывала о журналисте, о картинах Мишеля, предусмотрительно умолчав о портрете, долго щебетала о многочисленных кавалерах.

Матушка одобрительно кивала, про Пикерта до конца вечера никто и не вспоминал, чему я была несказанно рада. Он пришел в нашу жизнь легко, так же легко и ушел.

А через час, утомленная беседой, я отпросилась и ушла спать, чтобы утром проснуться от радостного вопля матушки, получившей картину-подарок от Мишеля.

Я улыбнулась сама себе и вновь рухнула на подушку досыпать. Сегодня у меня планировался напряженный день, наполненный восторженными щебетаниями сестер и матери, а затем весьма продуктивная ночь.

***

Едва солнце скрылось за горизонтом, я тут же встала с постели, прислушалась к звукам в доме и убедилась, что все спят.

Весь день матушка и Бри бегали по дому, решая, куда же повесить чудесный портрет, сделав это так, чтобы любой вошедший в дом, непременно его заметил. При этом задача осложнялась тем, что в любом видном месте картина выглядела либо не сильно выигрышно из-за освещения, либо наоборот слишком навязчиво, будто крича: посмотрите на меня, похвалить меня!

За суетой эти двое почти забыли о том, что сегодня вышла газета со статьей о выставке. Зато малышка Эмили вспомнила и, сбегав в газетную лавку, прикупила свежий выпуск.

Статья на самом деле мне не слишком понравилась - чересчур сильно журналист восхвалял Бри, превознося на Олимп ее красоту. У меня даже сложилось впечатление, будто не у художника Лонтье вчера выставка была, а дефиле у Бри.

Сестре я ни в коем случае не завидовала, но это статья меня обеспокоила. Слишком много внимания не могло не иметь последствий.

С этими мыслями я открыла свой гардероб, раздвинула вешалки привычных черных нарядов, и притянула к себе задвинутый к задней стенке чемодан. Щелкнув застежками, открыла и вперилась задумчивым взглядом в содержимое.

Цветные платья, яркие, нарядные или наоборот простые. Днем

я никогда их не одевала, ночами же иногда приходилось. Мой маскарад требовал разнообразия в одежде. Идти же к Лонтье в своем обычном черном платье я опасалась. Это обычные мужчины никогда не обращали внимания на одежду, Мишель же наметанным глазом художника всегда подмечал каждую пришитую розочку к подолу.

Я выбрала простой синий наряд, потертый от времени и еще ни разу мною не одетый. Его я купила на барахолке несколько лет назад, к тому времени я уже понимала, что ночные вылазки в собственной одежде это слишком рискованно.

Примерив платье, я осталась недовольна. На моей фигуре оно висело. Мне настоящей не хватало фактуры для ношения подобного фасона. Пришлось сосредотачиваться и прибегать к первым изменениям уже сейчас.

Идти к Мишелю сразу в образе знойной брюнетки я не хотела. Это был неоправданные риск: кто-то случайно мог заметить столь приметную особу.

В итоге, полностью подгонять фигуру под платье тоже не стала, ограничилась лишь изменением в плечах и бедрах, чтобы не сильно болталось. Покрыв лицо сотней веснушек, превратила волосы из пшеничных в ржаво-рыжие и, накинув сверху плащ с капюшоном, приготовилась покинуть комнату.

Перед уходом через окно, лишний раз убедилась, что двери заперты, и только после этого спрыгнула на мягкую землю в саду.

Ночной воздух был свеж, я шумно втянула его полной грудью, желая убедиться, что ветер не принесет мне лишних запахов. К счастью, все было в порядке. На мгновение, я поймала себя на мысли подкрасться к гостевому домику и наконец принюхаться к аромату грехов Лорна. Ведь не мог же детектив не пахнуть вообще ничем.

Но я одернула себя от этой дурацкой мысли и устремилась вперед, к улицам города.

Пройдя пешком несколько кварталов, я поймала извозчик и, назвав адрес Мишеля, спокойно уселась в колесницу. Идти пешком до мастерской художника было бы слишком расточительно по времени и утомительно для ног, не говоря уже о том, что улицы города ночью не всегда безопасны.

Не для меня, разумеется, но терять время разбираясь с неудачливыми грабителями или насильниками, мне не хотелось.

Извозчик быстро довез меня до указанного адреса. Расплатившись, я сошла на мостовую и медленно побрела к заветной двери.

Мое лицо и волосы скрывал капюшон, и пока я брела ко входу, незаметно меняла внешность с рыжей простушки на экзотическую брюнетку.

Этот образ мне нравился, сама не знаю почему. Каждый раз, оказываясь в нем, мне чудилось, будто я возвращаюсь в родное тело, а та, утренняя Роуз всего лишь временная оболочка.

В этом роскошном теле мне даже дышалось легче, не говоря уже о том, что и чувствовала себя в нем едва ли не богиней.

Странное, почти эйфорическое ощущение.

Выбросив из головы эти мысли, я постучала в двери мастерской.