Аромат грехов твоих. История одной убийцы
Шрифт:
Полоска света исчезла, погрузив меня в кромешную темноту, где были только я и он.
Я чувствовала, как прогибается матрас под его телом, но не могла пошевельнуться. Странное оцепенение обуяло меня, позволив властным рукам беспрепятственно перевернуть меня на живот.
Я почувствовала вес мужчины на своих ногах, когда он словно кобылу оседлал меня, а первая же попытка вырваться была пресечена холодным лезвием, прижатым к горлу.
– Тише, дорогая. Ты ведь не хочешь испортить нашу игру, – прозвучало над моим ухом, и холодный металл подразнил легким касанием острой кромки к подбородку. –
Я закусила губу, и податливо замерла, позволив незнакомцу завести холодное лезвие назад, и скользнуть им по узкой полоске позвонков шеи и вниз к обнаженным лопаткам.
Прикосновение будоражило, заставляло напрячься и бояться, что лишь одно мое неосторожное движение может вызвать рану на чувствительной коже. Кончик ножа обвел край корсета на спине, и мужчина недовольно цокнул языком.
Я почувствовала, как оружие поддело тонкие завязки, и шнуровка корсета стала ослабевать.
“Он что, срезает ее ножом?” — испугалась я и попыталась вновь ускользнуть от касаний металла.
— Не двигайся, — прохрипел мужчина, наклоняясь к моему ухо. Голой спиной я почувствовала близость его тела и жар, исходящий от мощной груди. – Хочешь знать, что будет дальше? – спросил он, захватывая мою мочку в плен своих губ и болезненно закусывая нежную кожу.
Я вскрикнула, но не слишком уверенно. Тяжесть мужчины казалась мне слишком привлекательной, чтобы сопротивление выходило достоверным.
– Т-ш-ш, – не выпуская изо рта мое ушко, прошипел он.
Нож был отброшен в сторону, и довершать дело с неснятым корсетом принялись чужие руки. Они скользнули по спине, раздвигая в стороны испорченные части разрезанного платья. Я чувствовала, как горячие ладони оказываются между моим животом и постелью, скользят вверх по беззащитному телу, будоража нежную кожу, добираются до свободных от плена корсета грудей и сжимают их. Напористо, не ласково, и в то же время томительно сладко. Соски набухли помимо моей воли, сделались жесткими, торчащими и жаждущим властных касаний.
Наглый смешок слетел с уст мучителя, а пальцы обхватили нежные вершинки и легонько сжали их, заставляя меня тихо застонать.
– Нравится? – спросили у меня, и так зная ответ, в котором бы я не смогла признаться вслух.
несколькими грубыми движениями, он истязал мои соски, а я кусала простынь и пыталась молчать. Его губы впились в мою плоть, не целуя, а покусывая ее.
Мои попытки сбежать превратились в неуемное желание прижаться к мужчине сильнее. Я вертела задом, неосознанно поднимая его, словно подаваясь на встречу и приглашая незнакомца к следующему шагу. Провоцируя на и без того рискованную, порочную игру.
– Даже так? – протяжно произнес он. В шепоте слышалась похвала моему смирению и податливости. – Но правила в этой игре мои, девочка, а значит будешь терпеть все, что я буду с тобой делать.
Он зарычал, резко отнимая руки, которым надоело мять мою грудь, и поднялся с меня. Теперь я не чувствовала его дыхания у себя на затылке, не чувствовала томной боли на сосках, лишь его вес на моих ногах, где он продолжал сидеть.
Это заставило разочарованно заскулить. Мне хотелось его касаний, а он перестал.
– Попроси, – властно
Его низкий бархатный голос обволакивал меня, вызывая нестерпимую дрожь наслаждения.
– Что просить? – не поняла я.
Остатки гордости, если и были, то давно пропали напрочь. Я попрошу все что угодно, только пусть скажет, чего именно.
В ответ молчание, и лишь неуловимые шаги его пальцев вдоль позвоночника и новый смешок. Словно мучитель придумал новый план.
– На четвереньки, – приказывает он, вставая с меня и позволяя мне это сделать.
Я покорно выполнила: оперлась на руки и колени, прогнулась в спине и вздрогнула, едва ощутила руки, задирающие мои юбки наверх. Мужчина был быстр в своих действиях, не разменивался на бессмысленные ласки, добрался до моих коротких трусиков и рывком стянул их вниз до колен.
– Какие забавные путы я для тебя придумал, – раздался голос и мужские ладони легли на мои ягодицы. – Эти трусики не дадут тебе раздвинуть ножки, даже если ты очень сильно захочешь это сделать.
Я вновь почувствовала его близость к себе, он стоял сзади и беззастенчиво дразнил меня своими словами и действиями. Его пальцы погладили упругое колечко, которое тут же сжалось от непрошеного касания. Я попыталась увильнуть, но меня увесисто шлепнули.
– Это моя игра, – уверенно напомнил он мне, что своевольничать нельзя. – Хотя в чем-то ты права. Не стоит начинать нашу игру так резко.
Его пальцы скользнули ниже и без какой-либо подготовки, раздвинули нежные складочки, чтобы ворваться в мое лоно. Я вскрикнула от неожиданности, попыталась отстраниться, но второй рукой мужчина подхватил меня под живот, не давай такой возможности. Он выскользнул из меня, чтобы вновь войти, и так несколько раз, пока я вновь не начала сама прижиматься навстречу его касаниям.
– Ну же, – не выдержав этой пытки, попросила я. – Войди в меня сам!
Едва произнесла, все прекратилось. Меня отпустили, заставив обмякнуть без дополнительной поддержки руками. Я упала на простыни, на испорченное платье, и обиженно захрипела. Поднялась на локтях, в попытке сесть, и найти глазами хотя бы силуэт своего мучителя.
Но меня ждала пустота.
Под темным балдахином находилась лишь я.
***
Выскочила из сна рывком, мучительно вырывая себя из его объятий и покрываясь мурашками от увиденного.
Капельки пота стекали по лбу, я судорожно дышала, в попытке понять, что все случившееся мне приснилось.
– Будь проклят это бал-маскарад, о котором все трещат, – в сердцах выпалила я, падая обратно в подушки.
Не нужно быть толкователем снов, чтобы узреть корни моего почти-кошмара. После всех разговоров о маскараде, этот чертов бал плотно засел в подкорке моего сознания. Что же касалось странного почти-изнасилования в моем видении, тут было еще проще.
Впитанные годы жизни сегодняшнего мерзавца Себастьяна не могли пройти бесследно даже для меня. Скорее всего я уловила отголосок его противных развлечений, которыми он баловался с невинными девушками. С одной лишь разницей: во сне меня не принуждали к близости. Просто властвовали.