Аромат рая

Блейк Дженнифер

По комнате пронесся шумок взволнованного ожидания. Гости устремились к высоким окнам, выходившим на галерею, опоясанную коваными перилами. В толпе сразу же послышалось слово «пиротехника». Все в ожидании еще тянули шеи, когда прогремел первый всплеск фейерверка.

Огненные фонтаны взмывали над рекой, светящиеся разноцветные сине-желто-красно-зеленые шары, своими разрывами напоминавшие грибы-дождевики, неслись в темное звездное небо один за другим. Их свет раздвигал темноту ночи и расцвечивал гладкую поверхность реки. Хлопающие и свистящие звуки наполняли воздух, а громовые раскаты взрывающихся ракет эхом

отдавались с противоположного берега реки. Неожиданно на реке с осветившихся вдруг барж ударили новые всплески огня, с сильным шипением и огненными брызгами изображая фонтаны, деревья, драконов, вращающиеся огненные колеса. Не успевал последний огненный пируэт погаснуть под шум восторженных криков и аплодисментов, как новые ракеты взмывали ввысь, разрываясь громче и рассыпая больше огненных искр.

Элен, стоявшая у передних перил, почувствовала возле себя какое-то движение и тотчас же услышала голос Дюрана:

– Весьма вульгарное представление, но захватывает.

– Да.

– Можно ожидать, что это будет долго продолжаться. У американцев избыток энергии, но им не хватает изящества.

Элен промолчала.

– Ты могла бы нанести мне визит соболезнования, – вдруг резко проговорил Дюран.

Элен бросила на него быстрый взгляд. Свет от синих и золотистых разрывов окрасил его лицо так, что оно показалось ей избитым.

– Мне жаль, что с Серефиной случилось такое, я искренне сожалею... Я бы нанесла тебе визит, если б считала, что тебе это поможет, но положение было довольно... щекотливое.

– Ты права... – согласился он, вздохнув.

– Видимо, для тебя это было неожиданным ударом?

– Да.

Оба неловко замолчали. Элен подмывало извиниться и оставить его, чтобы подойти к Райану, который стоял где-то рядом вместе с хозяином. Но что-то удерживало ее – наверное, подавленность Дюрана...

Тронув пальцами траурную повязку на его рукаве, она произнесла:

– Это прекрасный, благородный жест.

– Ты хочешь сказать, в таких обстоятельствах? Потому что Серефина была не более чем моей любовницей, мулаткой с четвертушкой негритянской крови и все такое прочее?

– Извини, – сказала Элен, убирая руку.

– Нет, ты меня извини, пожалуйста. Я знаю, что ты не имела это в виду. Просто не пойму, что со мной происходит.

– Ты любил ее, вот и все... – Дюран глухо рассмеялся:

– Думаю, ты единственная, кто понял это.

– Если тебе не хочется говорить о случившемся, то и не надо. Но дело в том, что никому ничего не известно о ее смерти. Она что, долго болела?

– Болела? Нет, она не болела совсем. – Их взгляды встретились.

– Ты хочешь сказать, что она умерла не от лихорадки? – удивилась Элен.

– Никоим образом. Полиция этим делом не сочла нужным заниматься, поскольку Серефина занимала такое положение... Но мне кажется, что они подозревают в убийстве меня.

– Тебя? – довольно громко вскрикнула Элен.

Люди стали на них оборачиваться. Райан тоже резко повернулся и посмотрел на нее, нахмурившись.

–Я не могу объяснить всего здесь, – торопливо продолжил Дюран, – но мне хотелось бы поговорить об этом с тобой, если позволишь навестить тебя.

Что она могла на это сказать? Прошлое, которое связывало их, требовало от Элен дать ему возможность выговориться. И она согласилась... Потом они долго еще смотрели

на фейерверк, стоя рядом и соприкасаясь плечами, будто общительные собеседники.

Утром, когда ушел Райан, а Элен еще не успела одеться, явился Дюран. Элен не собиралась следовать примеру некоторых женщин вроде сестры Наполеона Полины, которые допускали мужчин в свои будуары, когда принимали ванну или одевались. И хотя она вообще считала дурным тоном принимать мужчину в отсутствие Райана, ей все же понапрасну не хотелось накалять обстановку. Дав указание Бенедикту принести в гостиную для Дюрана кофе с пирожными, она попросила передать гостю, что спустится к нему позже.

День выдался пасмурный и прохладный, за окнами стоял туман и моросил мелкий дождик. Набросив на плечи поверх утреннего платья из желтого муслина легкую шерстяную шаль с вышивкой, Элен прошла в гостиную. Одной рукой она придерживала края шали, а другую протянула Дюрану, когда тот поднялся с дивана, чтобы поприветствовать ее. Поцеловав руку Элен, он постарался удержать ее в своей руке, внимательно глядя ей в глаза. На какое-то мгновение Элен почувствовала неловкость...

Потом они сели за столик друг против друга. Улыбнувшись, Дюран устроился на диване, опершись локтем о боковой валик и подперев подбородок рукой так, что большой и указательный пальцы охватывали его.

– Когда тебя не бывало со мной, я забывал, насколько ты красива. Знаешь, я всегда считал, что моя жизнь устроена вполне совершенно – многочисленные акры сахарного тростника у моря, великолепный дом, вышколенная прислуга, развлечения в городе, когда надоедает деревня, угодливая любовница и перспектива жениться на умной и прекрасной женщине.

– Как вижу, мне отводилось последнее место, – сказала Элен, стараясь придать своим словам оттенок легкомыслия.

– Нет, это только потому, что ты должна была стать окончательным и самым совершенным дополнением.

«Флирт или правда? – подумала Элен. – Трудно разобраться, но в конечном счете это уже не имеет значения...»

– Судьба распорядилась иначе, – сказала она, глядя ему в глаза.

– Да, этого не произошло...

– Извини, я так ничего и не поняла, что же произошло с Серефиной? И почему власти должны считать, что именно ты ее убил? – помолчав, снова заговорила Элен.

– Мне кажется, на самом деле они сейчас так и не думают, они так будут думать, когда начнут пинать меня в кутузке и слушать, как за стеной возводят виселицу или помост для палача с топором. Действительно, у них существовало подозрение, будто мне захотелось отделаться от нее и поэтому я решил Серефину отравить, чтобы не тратиться на ее содержание.

– Опять яд... – медленно произнесла Элен. – Уж не... мышьяк ли?

– Точно.

У нее тут же возникла масса вопросов к нему, но их оказалось так много, что она никак не могла привести их в порядок. Сосредоточенно наморщив лоб, она уцепилась за одну часть его слов:

– А почему кто-то должен думать, что тебе надо было от нее избавиться?

– Не имею представления, – не глядя на Элен, ответил Дюран.

– В самом деле не имеешь?

– Ну, ладно, я расскажу... Мы поссорились. У нас произошла довольно шумная стычка из-за чемодана платьев, которые она заказала. Но нельзя же убивать только из-за этого?