Аромат счастья
Шрифт:
Меня опять трясло, и опять накатывала жужжащая темнота. Все, Мари, выпей аспирин и включи телевизор, если у тебя пока нет сил на то, чтобы добраться до ванной. Я бросила таблетки в воду, они зашипели, и нажала кнопочку на пульте. Телевизор ожил.
—...вчерашних событий согласился дать нашей программе эксклюзивное интервью перед отлетом на родину! — ликующе произнес женский голос, а на экране возник улыбающийся Марега в белоснежном костюме и в шикарной шляпе. Он изящно опирался на пластиковый костыль, а золотая цепь кокетливо поблескивала из-за расстегнутого воротничка.
Я судорожно проглотила воду вместе с полурастворившимися таблетками.
— Мсье
Марега снисходительно кивнул и одарил засмущавшуюся девицу еще более роскошной улыбкой.
— Я действовал не один. Настоящая героиня — это очаровательная мадемуазель Софи Ордегри. Именно она под огнем преступников сумела передать мне охотничье ружье своего отца.
— Почему же вы не уложили их всех на месте, мсье Марега? Вы же имели полное право убить их в целях самозащиты?
— Я врач, мадемуазель, я не могу убивать, — заскромничал неотразимый. — Я давал клятву Гиппократа. Простите, мадемуазель, мне пора на посадку.
— С вами «Кайенна сегодня», — лицо плоскогрудой заняло весь экран, — и я, Летисья Брио. Я только что беседовала с доктором медицины мсье Марегой, настоящим мужчиной и героем, который вчера в одиночку спас целую семью от внезапного нападения шайки вооруженных маньяков.
На экране появились владения мсье Ордегри и его семейство, наш герой на носилках в окружении санитаров, связанные Гарри, Хулио и Билл, которых полиция запихивала в зарешеченную машину, а Летисья Брио сладострастно напоминала дорогим телезрителям подробности подвига Мареги.
По ее словам выходило, что доктор медицины из Бразилии приехал на уик-энд к своему старинному приятелю Шарлю Ордегри, чтобы отдохнуть на его ферме. Они замечательно проводили время за ловлей рыбы, когда на юную внучку мсье Ордегри, которая в это время ухаживала за розами, неожиданно напали трое вооруженных незнакомцев в масках и попытались изнасиловать ее прямо на ступенях родного дома. Но не тут-то было! Маньяки не ожидали, что в гостях у Ордегри сам непобедимый Марега, владеющий приемами айкидо, кунг-фу и тайной борьбы инков. Тем не менее одному из преступников удалось его ранить, а другой в это время лишил сознания мсье Ордегри, знакомого с боевыми искусствами хуже. Но в это время с балкона второго этажа бесстрашная дочь мсье Ордегри бросила охотничье ружье прямо в руки доктора Мареги...
Летисья Брио несла полный бред! Какая ферма, какие розы и насильники в масках?! С каких пор маньяки стали собираться в шайки? Всех, в том числе и Марегу, и семейку Ордегри, я уж не говорю о донах, интересовало только золото! Но о нем, как и о Педро и Игнасио, даже если он не Игнасио, а Рикардо, в выступлении этой идиотки не было ни слова!
Впрочем, и Марега тоже не заикнулся о них, а уж он-то раньше меня понял, кто такой Игнасио, но скрыл. Почему? Ему тоже было выгодно, чтобы я потеряла голову от любви к Ричарду Вонахью? Или от любви к нему? Или ему это было все равно, как и Игнасио? «Любимая, ты моя любимая»... Нужен только дневник! А я опять попалась на своей глупой слабости к красавцам...
Стоп, но ведь дневник остался там. А Марега делает вид, что ни дневника, ни Эньяроша-Вонахью, ни даже Педро, и уж тем более меня там не было! Ладно, я не в счет, но Эньярош и Педро! Верный оруженосец Педро... Боже мой, именно это мне и сказал Игнасио, когда объяснял, что Гарри
Давно надо было выпить аспирин. Сразу начала соображать, Мари Люно. Конечно же Игнасио хотел ободрить меня так, чтобы поняла только я, и больше никто! Даже французы Ордегри... Педро ведь действительно помог: сначала он загородил меня собой от Гарри, а потом, когда раздался выстрел, запихал меня в машину! Что мешало убить меня? Дневник он прекрасно читал сам... Значит, Игнасио умышленно спасал меня? Ради чего? «Любимая, моя любимая»...
Но ведь он же никакой не Игнасио, а шарлатан Ричард Вонахью, зловещий дон Рикардо... Выходит, он на самом деле любит меня? И я не ошиблась в своих чувствах? Нет, я влюбилась в гнусного человека! Почему гнусного? Он же спас меня! Почему дон Рикардо не имеет права любить? А я? Что же мне теперь делать? Как я смогу жить дальше, не зная, что с ним? С моим любимым Игнасио...
Глава 35, в которой внук звонит дедушке
— Дед, привет, это я!
— Мальчик мой! Риччи! Где ты?
— Неважно. Дед, почему ты сразу не сказал мне про Маноло и Марегу?
— Я не знал, Риччи. Они же все теперь от меня скрывают! Все делают за моей спиной!
— Дед, я не верю даже в то, что мой банковский счет закрыт без твоего ведома.
— А разве закрыт?
— Будь здоров, дедушка. Я как-нибудь позвоню еще.
Глава 36, в которой прошло полгода
С тех пор прошло полгода.
Я вернулась тогда в Эдуар, наивно надеясь снова встретить Игнасио в архиве. Мимо заведения Ордегри я пронеслась на максимальной скорости. Я бы все равно не смогла посмотреть им в глаза. Вряд ли они питали ко мне другие чувства.
Мсье Сашель даже не удивился, что в пятницу вечером я ушла, не попрощавшись, а за своей сумкой прислала Хулио, который сказал, что сеньорита срочно уезжает в Кайенну.
— Как поворковала со своим в столице? — подмигивая, поинтересовался мсье Сашель, едва завидев меня на пороге архива. — Одна? Укатил домой? Хорошо провели выходные?
Я не стала разубеждать его и все ждала, когда он заговорит о сенсационном происшествии на «ферме» Ордегри. Но скорее всего мсье Сашель не интересовался ни газетами, ни телевизором.
Я наспех закончила ревизию, в определенной мере чувствуя, что совершила должностное преступление, умышленно не упомянув о пропавшем дневнике Бонвояжа. Впрочем, я ведь так и не успела присвоить ему инвентарный номер и занести в опись, стало быть, можно считать, что никакого дневника Бонвояжа никогда не было, как не было ни Игнасио, ни Педро, ни путешествия в Шелгваукану...
Все казалось мне страшным и одновременно дивным сном. Водопад, луна... «Любимая, моя любимая»... Если бы не кольцо. Я не снимала его даже на ночь. Может, хорошо, что Игнасио, вернее дон Рикардо, пропал, я все равно не представляла, как бы повела себя если бы он появился А моя тоска рано или поздно пройдет, тем более что теперь я знала средство-от-отчаяния.
Но моя самая главная победа заключалась в том, что мне удалось вернуться из негостеприимной Гвианы во Францию. Конечно, моя колониальная карьера, да и всякая другая, рухнула. В Париже место для меня нашлось всего лишь в архиве заводов «Рено»: сплошная бухгалтерия и айсберги чертежей. Дома я завела заварной чайник и пристрастилась к единственному безалкогольному напитку русских.