Аромат сладострастия

Райс Хайди

— Но об это стало известно только вчера, а в таких местах столик нужно заказывать за несколько месяцев.

— Я — Девлин, — глубокомысленно повторил Джек.

Мел восторженно посмотрела на него. Не то, чтобы девушка благоговела перед статусными персонажами, просто его самоуверенность могла сразить наповал любого скептика.

У входа их встретил метрдотель и проводил к заказанному столику. Быстро подали аперитив. И пока Девлин листал непростое меню этого «тихого, уютного местечка», Мел занялась изучением своего кавалера.

Взгляд

девушки исследовал гладко выбритое, свежее лицо, умный взгляд, сосредоточенный изгиб губ, грациозный наклон головы американского писателя. Она отметила волевой разворот плеч, строгую, но в то же время естественную осанку…

Джек вывел ее из созерцательного блаженства, протянув меню со словами:

— В принципе я определился, но хотелось бы знать, что выберешь ты… После этого мы сможем приступить к уточнению условий моего турне, — как бы невзначай вернул он ее на грешную землю.

— Как скажешь, — отозвалась Мел. Пока она знакомилась с поэтикой гастрономических названий, Джек Девлин попросил подать бутылку шабли.

— Что выбрала? — спросил Джек.

— Я буду то же, что и ты, — неуверенно произнесла Мел.

Джек Девлин кивнул.

Мел с наслаждением глотнула заказанного им вина и деловито поинтересовалась:

— И все-таки, неужели ты всерьез решил ехать в турне со мной?

— С тобой… Если ты не откажешь мне в таком счастье, — подтвердил Джек.

— А у меня есть выбор?

— Понимаю, Мел. Некоторых людей ужасает именно выбор, а не его отсутствие, — строго произнес Джек. — Именно возможность выбора способна свести с ума некоторых несчастных. Таким всегда кажется, что, остановив свой выбор на чем-то конкретном, они непременно прогадают, прослывут неудачниками, станут посмешищем и до конца своих дней будут сожалеть о том, что купили синюю зубную щетку вместо красной или седан вместо джипа. Такие могут часами, днями, месяцами крутиться вокруг предполагаемой покупки, терроризовать своих друзей и знакомых, требуя помочь им с выбором, чтобы потом была возможность списать на бедняг вину за неверный совет; будут занудствовать, выискивая недостатки или приписывая несуществующие достоинства, но в результате так ни к чему и не придут. Зато, когда выбора нет, такой человек — самый счастливый. Он готов носить дерюгу, есть черствый хлеб и при этом радоваться жизни.

Мел напряженно выслушала Джека и потупилась. Она не до конца поняла, зачем он все это ей сказал. Она же вовсе не такая! Но эмоционально его монолог подействовал на нее впечатляюще. И почему-то она поняла, что ей не отвертеться от поездки.

— Я планирую посетить такие ключевые города, как Париж, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, — продолжил Джек. — Последней точкой маршрута будет Лондон. Эту траекторию определило PR-агентство Торна, которому я полностью доверяю. Они же разработали детальную стратегию паблисити с использованием телевизионных, радийных и печатных возможностей, а также программу конкретного тура. Данным турне предусматриваются только публичные выступления перед читателями по одному в каждом из названных городов. Никаких фото и телеоператоров. Таково строжайшее условие.

— Почему?

—

Неразумно резко отказываться от секретности. Необходимо сохранить хоть некоторый флер загадочности. Кроме того, у меня не настолько велик опыт публичного общения, чтобы очертя голову кидаться в светскую жизнь. Все должно приходить постепенно. А в процессе этого турне у меня появится возможность учиться на собственных ошибках и выработать тот стиль, который станет моей визитной карточкой, как наиболее эффектный, — откровенно объяснил Джек.

— И когда ты планируешь начать турне?

— Сразу после празднования Рождества. А к концу первой декады января я снова буду в Лондоне. Все очень оперативно. Ты не считаешь?

— Две недели — это немалый срок, — озабоченно проговорила Мел.

— Две недели — это короткий отрезок длинной жизни, в течение которого я хочу по-новому взглянуть на любимые мной города мира, познакомиться с интересными людьми, насладиться работой и отдыхом в равной степени. Мне не нравится загонять себя трудом до смертельной усталости. В этом случае жизнь превращается в монотонную череду периодов самоограничения и неудовлетворенности, то есть в беспросветную полосу, которая потом полностью уходит из воспоминаний или оседает чувством сожаления о бесцельно потраченном времени.

— А как же результаты труда? — удивилась Мел. — Они ведь никуда не исчезают.

— Качество труда напрямую зависит от таланта и от усердия. А не от количества затраченного времени. А если человек несчастлив и утомлен, то какого вдохновения от него можно ожидать? — рассудительно произнес Джек. — Однако не волнуйся, у тебя будет, когда заниматься подготовкой материалов.

— Да, для меня это существенно. Поскольку я теряюсь в спешке, — призналась Мел. — Скажи мне, Джек, — осторожно начала девушка, — что подразумевала Жозефина Дансворт, когда говорила об эксклюзивных сведениях? Разве саморазоблачение писателя Девлина еще не завершилось?

— О! А мне уже показалось, что ты совсем безразлична к этому происшествию, — с очевидным облегчением произнес Джек. — А что именно интересует блистательную Кармел Рурк?

— Ты действительно родом из Айдахо?

— Об этом чуть позже… — таинственно проговорил Девлин.

— Тогда какие сведения, по твоему мнению, должны содержаться в моих материалах? — озадаченно спросила Мел.

— Должен сразу тебя предупредить, Мел. Несмотря на мое так называемое саморазоблачение, я хочу, чтобы мой читатель по-прежнему узнавал меня по моим книгам. Анкетные данные в этом случае не должны нести какой-либо идейной нагрузки. Ну, родился тогда-то и где-то, ну, в такой-то семье, ну, вырос… Какое это, в сущности, имеет значение? Таких — миллионы. А Девлин — только один. Кстати, Девлин — моя настоящая фамилия.

— Насколько мне известно, так ты впервые подписался под новеллой «Отзвук смерти». А до этого публиковался?

— Уже принялась за работу, Мел? Молодец. Учти, соглашаясь отвечать на вопросы, я оцениваю твои действия, как решение взяться освещать мое турне, — подытожил Джек. — Ну, слушай: «Отзвук смерти» был моим первым опубликованным произведением. В тот момент я еще не собирался «засекретиться». Но отзывы на мой дебют оказались таковы, что я счел нужным сохранить инкогнито.