Артефакт. Ритуал на крови
Шрифт:
– Если будет необходимость…
– Я вас найду.
Роман вышел из особняка, потянулся, ощущая в одной руке тяжесть портфеля с деньгами, и лёгкой походкой отправился в сторону улицы, по которой ездил рейсовый автобус. Такими темпами скоро получится обзавестись машиной, и больше не придётся месить грязный талый снег ногами. Интересно, как быстро этот поймёт, что информации не хватает, и части беседы нет на кассете?
А, нет, если Роман хочет получить больше, чем та сумма, которой с ним расплатился этот, то тратить нельзя. Придётся копить. И лучше – не в банке и всяких фондах, которые расплодились как грибы после дождя, а в банке под кроватью. В переносном,
– Мам, мы пойдём в музей с часами? – дёрнул Денис Соню за подол платья.
– И мороженое! – запрыгал рядом с ним Иван.
– Диня, Ваня, успокойтесь уже!
Она привыкла называть сыновей сокращёнными именами, чтобы соседи – неприятная пожилая пара, вечно разносившая сплетни про их маленькую семью, – путались «в показаниях».
Они знали, что Соня и мальчишки – русские, приехали, когда последним было всего-то по году, и как поселились на Лоре-Сандоз, так и живут до сих пор. Уже, считай, четыре года. Без мужа. А разве так можно? И на какие только деньги, ведь эта русская нигде не работала. Вот они оба всю жизнь на часовом заводе трудились, домик вот себе купили, на пенсию накопили. А она…
Оправдываться Соня ни перед кем не собиралась, как и рассказывать об источнике своего дохода. Зачем? И кому? Патент на ведение предпринимательской деятельности у неё оформлен. Налоги она платит. А остальное – не их дело.
– Ну мам!
Денис запрыгал вместе с братом, зная, что это выводит Соню из себя, и она готова на что угодно, лишь бы сыновья успокоились.
– И на трамвае покатаемся! – не собирался останавливаться Иван.
– Вот что мне с вами делать?
Соня присела и обняла мальчишек, так что они оба прижались к ней, обнимая в ответ.
Внешне одинаковые – белобрысые, с каре-зелёными доставшимися от отца глазами и курносыми носами, они всё-таки были разными. Денис – шебутной, вечный заводила, готовый на любые проказы. Иван – спокойный, но за братом шедший в огонь и воду. И путали их только те, кто не знал совсем. То есть все, кроме неё и Саши. Он хоть и приезжал очень редко, но племянников обожал и всегда привозил им кучу подарков. Одно время даже собирался поселиться где-то неподалёку, но не получилось.
– Уговорили. – Соня чмокнула каждого в макушку и поднялась. – Но сначала вы меня тут ждёте, а я зайду на почту. На две минуты. Вон туда, – она махнула рукой на здание по другую сторону улицы, а потом подошла к мужчине, который рядом продавал мороженое с большого морозильного лотка, и подала ему пару купюр. – Сделайте моим хулиганам по рожку, пожалуйста. И если присмотрите, я буду очень вам благодарна, я буквально на пару минут.
– Конечно, – мороженщик кивнул. – Идите. У меня самого дома такие, я присмотрю.
– Не хулиганьте! Пока я бегаю, дядя даст вам мороженое, а потом поедем на трамвае смотреть часы!
Соня погрозила пальцем мальчишкам, и они быстро-быстро закивали соглашаясь.
Перейдя через дорогу, она оглянулась. Мороженщик что-то рассказывал, Ваня внимательно слушал, а Диня уселся на табурет рядом с лотком и перебирал пальцы. Появилась у него в последнее время такая привычка – складывать кончики указательных и больших пальцев и перемещать их, словно решая головоломку. Вроде всё было нормально, и Соня спокойно вошла в здание почты. Нужно было отправить Саше телеграмму, что деньги дошли нормально.
– Роман Ринатович, – Лилия, секретарь деканата, постучала и тут же заглянула в его кабинет, – тут к вам Звонарь.
– Пусть войдёт.
Роман оторвался от пачки докладных, которую разбирал, и посмотрел на вошедшую. Как всегда – практически безупречна. Волосы в хвост, сама в аккуратном тёмно-коричневом свитере и чёрной прямой юбке. На носу – очки. Классическая преподша.
– Слушаю вас, Марта Андреевна. Присаживайтесь. – Он указал на стул для посетителей.
– Здравствуйте, Роман Ринатович, – поздоровалась Звонарь, садясь и выкладывая перед собой папку на завязках, которая, судя по толщине, совсем не была пустой. – Я знаю, что уже поздно, но хотела бы попросить, чтобы меня включили в группу на получение грантов на исследование. Вот тут, – она подала Роману папку, – всё необходимое.
– Хм, а почему так поздно? Вы же знаете, что такие вещи делаются до ноября. – Он открыл ту и начал перебирать документы. – Вряд ли сейчас получится что-то сделать… – Его взгляд упал на слова «легенда о камне, исполняющем желания», и Роман закончил: – Но я попробую. Но сначала мне нужно ознакомиться с заявкой и передать её в комиссию. Вы понимаете, что это всё дело не одного и даже не двух дней.
– Да, конечно, – Звонарь закивала, – я всё понимаю. Я пойму, если не получится.
– Но мы попробуем. – Роман встал, показывая, что разговор, такой короткий, закончен, и Звонарь тоже поднялась, одёрнув задравшуюся полу свитера и проведя рукой по юбке – разглаживая образовавшуюся складку. – Всего доброго!
– До свидания, Роман Ринатович!
Звонарь вышла, и Роман снова посмотрел на лист с описанием работ. Поиск артефакта и информации о нём. Надо же, она пошла по тому же пути, что и он двадцать лет назад. Вот только у него пока ничего не получается – никак не выходит найти нужный элемент. Точнее – два элемента. Да, они там, в тридцатые, перебирали, таща на убой всех подряд, а Роман точно знает, кто нужен.
Дамиан шёл по каменному коридору, теребя в руках чётки и стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт. Он аббат, он должен верить в Бога, единого и всемогущего, а не в эту ересь, но она была такой близкой ему, такой вожделенной, что отказаться просто не хватило сил. Тех самых, которые должен был дать ему Бог. Должен, но не дал, а это значит, что любой грех, который сейчас произойдёт, будет на совести Бога, а не Дамиана. Это воля Бога – чтобы Дамиан нарушил заповеди. И кто он такой, чтобы пойти поперёк него.
Зал, в который Дамиан вышел, был уже подготовлен. По периметру его, абсолютно круглому, разместились послушники, посвящённые в замысел, в центре располагалось широкое каменное ложе-алтарь, рядом с которым – с противоположных сторон – стояли два небольших столика – с чашей и кинжалом на каждом. Ритуал запрещал смешение элементов до его последнего этапа. Ещё один столик, с большим кувшином с водой, стоял в изголовье алтаря.
Интересно, а если смешать, то что будет? Просто ничего не получится или что-то всё-таки произойдёт? То, что произошло с отцом Этельвердом? Или иное? Об этом старый послушник не сказал, а Дамиан как-то не додумался спросить. Ну да теперь уже поздно, смерть забрала всех свидетелей, он просто постарается быть аккуратным, и если всё получится, то можно будет жить. Бесконечно. Дамиан посмотрел на руки, тремор которых пытался скрыть за перебором костей чёток, и кивнул себе: пора.