Артефакт
Шрифт:
– Вот именно что не машина, – назидательно заметил старик. – Жизнь – это и есть частный случай, всегда частный случай… По крайней мере, если мы имеем в виду существование «я», а не работу «машины», которая фабрикует принятие решений под натиском инстинктов и обстоятельств. В том случае, если работает только счетная машина, «я» не существует – в этом нет ни смысла, ни нужды…
Игорь Моисеевич патетично развел руками и потянулся за чайником:
– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался он.
– Нормально, – кивнул я, пододвинув чашку.
Мелькнула
– Ну… Теперь вы понимаете, что означает это ваше «сумасбродство»?.. – неутомимо продолжил свою лекцию Каргопольский. – Оно проясняет одно любопытное обстоятельство – наличие в вас некой сущности, превосходящей по своему статусу и природное эго, и рассудок, и даже инстинкт самосохранения.
Эта сущность и есть наше истинное «я», хотя до поры до времени оно в нас просто спит. Все остальные составляющие винегрета, которым является наше представление о самих себе, на самом деле только силы, данные в помощь «я». Эго – это желание поглотить, насладиться, впитать. Это свойство жаждущей земли, объятой пламенем желания. Эго создано из ничего – из пустоты, стремящейся наполниться чем-то реально существующим. Это неживая часть в нас – наша первичная природа… Эго позволяет «я» выделить себя из окружающего мира, ощутить свою индивидуальность. Пока «я» еще не сознает, кто оно на самом деле, «я» принимает себя за эго. Однако есть в нас и другие стихии…
– Стихии? – оживился я: наконец-то хоть что-то близкое моим «мирским» заботам забрезжило в нашем разговоре.
– Вода утоляет жажду земли, – пояснил Игорь Моисеевич, – она противоположна эго по свойствам. Вода – это желание наполнить, отдать, насладить. Это сила, которая развивает и поддерживает мир в равновесии. По сути, свойства воды, это истинные свойства Разума – нашей высшей природы. Вода несет в себе любовь и милосердие, изобилие и щедрость… Это мудрость мира, его порядок, гармония, связность…
– Что-то не очень сходится… – усомнился я, сопоставив с выкладками Каргопольского тот мутный «водянистый» мир, в котором застряли мы с Кеглей.
– Пока «я» отождествляет себя с эго, свойства Разума также обращаются в свою противоположность, они будто вывернуты наизнанку, – пояснил старик. – Все, что бы мы ни делали, оборачивается во зло и в конечном итоге – против нас же самих. Эго – это и есть злое начало в нас, но все мы пока только эго.
– По-моему, вы слегка преувеличиваете, – возразил я, сбитый с толку таким радикализмом. – Есть ведь люди, которые…
– Успели поменять точку зрения?.. – с ухмылкой перебил меня Каргопольский. – А стоит ли?..
– Но бывают же исключения.
– Можете мне поверить: если копнуть поглубже – вы всегда отыщете эго, даже в самых возвышенных и бескорыстных человеческих поступках.
– Возможно… – сказал я. – Ну а как же тогда та независимая сущность, которую
– Я снова вас обманул, – лукаво прищурился Игорь Моисеевич. – А вам понравилось, да?.. Эго падко на лесть.
– Эго?
– Эго, загнанное в угол, – подтвердил Каргопольский. – Эго, разочаровавшееся в собственных свойствах. Только в состоянии отчаяния эго может согласиться уступить бразды правления.
– Кому?
– А вот это трудный вопрос… Эго принципиально не способно осознать, что противоположные ему свойства на самом деле существуют. Я же говорил вам – это все равно что пытаться укусить себя за локоть.
– Вы меня совсем запутали, – сказал я. – Вы говорили про стихии, про какую-то «несуществующую сущность», а теперь зачем-то свели все к эго, да еще и загнали его в угол… Зачем все это?.. Кстати, вы так ничего и не сказали про третью стихию. Это ветер?
– Вы правы, ветер… Ветер веет где хочет… – неожиданно процитировал старик слова Насима. – Ветер свободен… Свободен, но бесплотен, и рождается он в противоборстве других стихий. Но пока ветра нет, – бросил он взгляд в окно, – пока еще тихо…
– И что это значит?
– Скоро ветер наберет силу… – пообещал Игорь Моисеевич.
– Но какое это имеет отношение ко мне?.. И к медальонам?..
– Это символы, – пожал плечами Каргопольский. – Но пока вы не ощутите сил, стоящих за ними, для вас это просто слова. Вас подводит эгоистический рассудок, он все еще пытается выстроить единую картину мира на рациональной основе. Но картина распадается, поскольку у него нет на это полномочий.
– Мой рассудок давно отказался от подобных претензий, – возразил я, – видимо, даже в ущерб себе, если я готов поверить в то, что со мной происходит в последнее время…
– Вы все еще понятия не имеете о том, что такое «поверить». Если бы вы по-настоящему поверили, то вас бы здесь не было, а стихии подчинились бы вам. Те люди, которые хранили печать прежде, знали в этом толк… У них не было сомнений в том, кому и чему они служат. Их боги были примитивны и жестоки, но уж точно не абстрактны. Для вас же они – просто фикция. Вы не хотите с ними знаться, и они отвечают вам взаимностью. Для вас их просто не существует.
– Подождите… Что вы хотите сказать? Что боги существуют, если в них бездумно верить? Опять вы переворачиваете все с ног на голову? Я давно приметил за вами такую манеру…
– Это не моя манера, это манера рассудка, – хладнокровно парировал Каргопольский. – Рассудку приходится прибегать к таким приемам, потому что он не способен удержать противоположности вместе.
– Да бог с ним, с рассудком, – поморщился я. – Так вы мне его совсем доконаете… Лучше объясните по-человечески.
– Вы еще не поняли? Боги – тоже только символы, за которыми стоит все та же единая сила – сила природы… нашей природы. Если вы будете бездумно верить в символы, это ничего вам не даст. Но если вы ощутите эту силу – ощутите внутри себя, – тогда и символы оживут. И в таком случае вам нет нужды во что-то верить – вы просто знаете…