Артефактор
Шрифт:
— В темнице замка. Где ж ему еще быть? Ваша светлость не беспокойтесь, с ним теперь разберутся без нас, мне нет прощения, что я подверг вашу жизнь риску, вы можете и меня казнить!
Господи ты, боже мой! Как же мне надоело это дурацкое состояние беспомощности!
— Никто ни с кем разбираться не будет, — процедил я сквозь зубы и бросился к двери.
Охрана в казематах замка при виде меня встала и отдала честь как полагается наследнику. — Ваше сиятельство! — вытянулся передо мной самый здоровенный детина, вот только его богатырские размеры не произвели
— Где Гедер? — я даже не подумал ответить на приветствие.
— Так приказали палачу допросить его! — Я, кажется, спросил где, он! — мой голос зазвенел яростью. Это подействовало. Стражник не ждал от тихого Валериана такого нападения и совершенно растерялся.
— Он может…э-э… быть опасен для вас…
— Хочешь сказать, что мне угрожает опасность, когда вокруг столько замковой стражи? — прошипел я. — Или как раз собственной стражи мне и следует опасаться?
— Никак нет, ваша милость, но рисковать не стоит, — похоже, стражник решил до конца стоять на своем.
Нет уж, так не годится совсем!!! — Где Гедер? — снова повторил я свой вопрос, на этот раз придавая голосу ещё больше твердости и стараясь вложить в него магию, которую я вдруг почувствовал в груди. Ого, а ведь месяц она с того дня не давала о себе знать сколько я ни старался вызвать. Руки начали в темноте мерцать белым светом! Ого!
Стражник сглотнул, инстинкт самосохранения подсказывал, что со мной связываться не стоит, а потому растерялся совершенно.
— Ваша милость! Я вас провожу! Конечно же вы наследник герцога, только магию не применяйте! Сюда, за мной, ваша милость!
Я запоздало подумал, что бы я делал, если бы стражник не увидел магию и все таки не признал во мне наследника. Так бы и не воспринимали меня в серьез, впрочем как и всегда.
Спустившись на этаж ниже потянуло такой сыростью, что влага стояла прямо в воздухе, зловоние невыносимое, дышать просто невозможно, да еще красные глаза крыс сверлят тебя из углов.
— Далеко еще? — раздраженно спросил я, пытаясь напугать стражника еще больше, чтобы он не заметил мой собственный ужас.
— Пришли, ваше сиятельство, — тут же ответил стражник, остановившись у одной из массивных металлических дверей.
— Я так понимаю, на этом этаже содержатся наиболее опасные преступники? — уточнил я. Не выдержал и все же зажал нос манжетой.
Мой проводник презрительно поморщился.
— Смертники.
— Так… — я задумался, оперся рукой о дверной косяк и тут же влез в какую-то зеленую слизь. — Черт! Фу! Значит так, — распорядился я. — Сейчас я зайду в камеру. Один. Поговорю с Гедером. И я хочу быть уверен, что нам никто не помешает или не попытается подслушать. За это отвечаешь головой! Я понятно выражаюсь?
Вместо ответа он судорожно сглотнул, — А теперь открывай замок И ключи сюда живо!
И вот только когда я оказался в камере, мои заплесневевшие мозги соизволили задуматься, зачем собственно я вообще сюда пришел. О чем говорить с этим неизвестным мне парнем, только что чуть меня не убившим? И чего, спрашивается, я
За два часа, прошедшие после нападения, он пришел в себя, но уж точно не подобрел. С такой лютой ненавистью на меня смотрел только Серега, когда убивал в прошлой жизни. Встретившись с этим ненавидящим взглядом, я сделал шаг вперёд и так же уставился в его глаза.
— Зачем пришли, ваша светлость? — поразительно, мы как будто на светском рауте, а не в каземате! Вот что значит аристократ, а мы своих в 1917 всех вырезали, мда… С таким человеком надо быть очень осторожным и как вопит моя интуиция он мне очень нужен в друзьях, просто до чертиков необходим. Этот будет верным псом всю оставшуюся жизнь, если все правильно сделать.
— Хотел поговорить, — ответил так же спокойно. — Я не собираюсь тебя казнить, — сказал я, пытаясь стойко выдержать его взгляд.
— Это все же хорошо, что ты пришел, — вдруг заговорил он. — Я хочу тебе сказать, что я не боюсь смерти. Я уже достаточно ее насмотрелся. Слишком близко и слишком часто. Я думал, что ничего страшнее северной тюрьмы мне уже не увидеть, но я ошибался. Узнав, что сделали с моим отцом, я пожалел, что мы принесли присягу верности вашему роду, но вспомнил, что клятва была не магическая, а значит я могу поквитаться и только эта мысль давала мне силы жить!!!!Поэтому можешь тоже повесить меня, как его, можешь хоть четвертовать, хоть заживо сжечь на костре, я не стану умолять о снисхождении. Мне больше нечего боятся. Обо мне никто не будет плакать. Ты можешь обвинить меня в том же несуществующем заговоре, что и отца, и я не стану ничего опровергать, когда мне дадут последнее слово. А ты так и останешься ничтожеством без чести дворянина!
Взгляд Жюля источал уже не ненависть, но полное презрение ко мне. Что же делать? Думай Валера, думай, надо этого пацана вытаскивать и тянуть на свою сторону, в плане, который я обдумывал этот месяц мне просто необходим был как воздух верный человек.
Послушай, — я заговорил, и сам удивился, как резко и властно прозвучал мой голос, — не надо всего этого, тебя не казнят. Я сейчас же прикажу тебя освободить. И ты можешь покинуть замок, как свободный вассал и аристократ.
Презрение и ненависть на лице Жюля сменились полнейшим неверием, его взгляд, которым он сверлил был похож на раскалённый клинок, не знай я, что у Жюля никогда не было магии, уже бы забеспокоился. Наверное, мы стояли друг напротив друга минуты две. Уже решив выйти из камеры и приказать стражу освободить пленника, когда вдруг Жюль резко спросил:
— КТО. ТЫ?
Мое сердце ушло в пятки! Что же такого я сделал? Где прокололся? Но я немедленно осадил себя. Да кто сказал, что он что-то там понял? У страха глаза велики. Мало ли, что он мог иметь в виду!
— Я его светлость лорд Валериан Саггорт и я тот, кто сейчас отпустит тебя! Молча развернулся на стовосемьдесят и вложив в голос больше властности переплетая с магией крикнул стражу. Да, все это время моя магия как ласковый котёнок крутилась у меня внутри, как маленький клубочек, так я ее ощущал.