Артигас
Шрифт:
Отсюда Артигас направил правительству Парагвая письмо: первый серьезный и пространный документ, в котором были сформулированы его мысли, цели, проекты и надежды. В этом письме речь шла о предполагавшемся в будущем союзе. В этом документе содержалась также оценка роли португальской интервенции в Восточную провинцию. Каковы бы ни были причины этой интервенции, для Артигаса было ясно: интервенция представляла собой весьма корыстную военную помощь, которая отвечала экспансионистским устремлениям португальского двора, желавшего расширить свои границы до Ла-Платы.
Это письмо Артигаса повез в Парагвай капитан Ариас. В Буэнос-Айрес было отправлено другое послание, в котором Артигас просил разрешения разместить впоследствии свой лагерь на территории соседней провинции, в Консепсион-дель-Уругвай.
Еще до наступления нового, 1812 года произошло столкновение с войсками португальского командующего Манеко. Португальцев ждал разгром. Причиной столкновения явились угрозы и бесчинства, которые учиняли португальцы. Это событие послужило для Триумвирата Буэнос-Айреса Поводом к тому, чтобы разорвать договор с испанским правительством в Монтевидео. Триумвират считал, что испанское правительство нарушает договор, так как, несмотря на снятие осады с города, португальские войска оставались в Восточной провинции.
Переправа каравана через реку Уругвай происходила в первые дни 1812 года. В это время года отмель, обычно препятствующая навигации, обнажается почти целиком, и это облегчило переправу, Артигас тотчас же приступил к организации лагеря. Были построены жилища, войска продолжали учебу, хотя не хватало оружия и командиры использовали для обучения просто палки. Поддерживалась твердая дисциплина, налаживалось нормальное течение жизни.
Артигас находился в постоянной переписке с Триумвиратом Он требовал помощи для населения своего лагеря, которое терпело страшные лишения. Проходя мимо жалких лачуг, он видел сцены, от которых разрывалось сердце. Люди были почти раздеты, у них оставались только пончо, которыми они покрывали тело. Бросив свои дома и пойдя за Артигасом во имя высокой целя, люди стойко выносили все невзгоды. В этой тяжелой обстановке Артигас продолжал поддерживать в войсках дисциплину и веру в свою будущую судьбу. Постоянно действовала почта: нарочные, эти поистине героические связные революции, перевозили письма, на которых можно было прочесть: «Дон Хосе Артигас, полковник защитников родины».
Португальцы, вторгнувшиеся в Восточную провинцию, усиливали свои провокации. Поэтому Артигас поставил перед правительством Буэнос-Айреса вопрос о необходимости разместить лагерь там, где имелись бы жизненно важные ресурсы. Он считал также необходимым немедленно атаковать неприятеля. Это показалось Триумвирату рискованным, и, несмотря на то, что португальцы договор не выполняли, Триумвират ограничился посылкой к Артигасу делегата для обсуждения всех этих вопросов. По-видимому, главной задачей этого делегата было наблюдение за самим войском Артигаса, которое все больше и больше беспокоило Буэнос-Айрес. С этими-то намерениями и прибыл вскоре в Сальто-Чико посланец Триумвирата, офицер Николас де Ведиа, бывший когда-то товарищем Артигаса по школе. В лагере Ведиа увидел население из 14 тысяч человек, среди которого господствовал полный порядок; он убедился в добрых намерениях самого Артигаса и окружавших его людей. Правительство Буэнос-Айреса, которое, по словам Ведиа, выслушало его доклад в мрачном молчании, сообщило вождю восточной армии, что оно «удовлетворено полученной информацией, а также его ревностной деятельностью во имя родины».
В феврале, когда голодное и оборванное население лагеря дошло уже до отчаяния, в лагерь Сальто-Чико прибыл из Буэнос-Айреса транспорт с продовольствием. Почти в то же время прибыл щедрый дар Парагвая. Майор Лагуардиа, который привез продукты в лагерь Артигаса, был встречен — с почестями. Как наблюдатель он провел смотр войск, которые произвели на него самое положительное впечатление. А правительство Буэнос-Айреса продолжало по-прежнему с недоверием следить за деятельностью Артигаса; оно было обеспокоено популярностью, которую он приобрел в прилегающих провинциях. Это недоверие особенно возросло, когда Артигаса стали называть «отцом всех семейств Восточной провинции, живущих в изгнании».
Через некоторое время после отъезда Лагуардии Артигас получил приказ перейти реку Уругвай
Тем временем из Рио-де-Жанейро пришло известие, что лорд Стренгфорд, великий мастер политического интриганства, положил конец вооруженной интервенции португальцев. Это была новая попытка английских купцов закрепиться на рынках, которые ему предоставлял Триумвират Буэнос- Айреса. Это событие, которое привело в замешательство испанцев и удивило Артигаса, не было, однако, для него столь неожиданным, как назначение нового командующего армией Севера на его место. Назначен был коммерсант Сарратеа, известный как верный исполнитель всех темных махинаций правительства Буэнос-Айреса.
27 мая 1812 года Артигас вместе со своим войском и всем населением лагеря обосновался на берегу речки Айуи, к северу от маленького селения Конкордии, как раз напротив Сальто. Сюда и прибыл Сарратеа.
Главная цель его приезда заключалась в том, чтобы подорвать авторитет Артигаса. Он плел интриги, вел тайные переговоры, создавал дополнительные трудности, переманивал к себе офицеров. Внося анархию в армию, деморализуя народ, он добивался подрыва единства. Поскольку он был назначен командующим Северной армией, он вынудил Артигаса отказаться от своего чина и службы Буэнос-Айресу. Это было именно то, чего он добивался. Затем начался подкуп офицеров. Особенно огорчила Артигаса измена двух человек: Сантьяго Васкеса, сражавшегося рядом с Артигасом в Лас-Пьедрас, и Эусебио Вальденегро, которого Артигас любил как сына. Вальденегро был родом из бедной семьи; один священник выучил его читать. Вальденегро прославился своим умением играть на гитаре. Отчаянный гуляка, игрок и любитель выпить, он жил, как жили все гаучо, пока Артигас не встретил его и не привез в город, в дом своего отца. Он поступил в ополчение, сделался сержантом, а когда началась революция, стал одним из первых помощников Артигаса.
Все те месяцы, что лагерь стоял в Айуи, там господствовали подлость и интриганство (письма Сарратеа в Буэнос-Айрес — лучшее тому доказательство). Это приводило Артигаса в отчаяние и лишало его возможности действовать. Хотя причина, вызвавшая поход Артигаса, теперь уже отпала — португальцы должны были эвакуировать занятые земли, — армия Артигаса не могла сдвинуться с места. Приказ вернуться на свои места был получен в начале сентября, но возвращаться было не на чем — не было ни лошадей, ни транспорта, как об этом докладывал Артигас.
Почти около года жил в изгнании Артигас вместе со своими людьми. Тем временем произошло множество важных событий. Вице-король Элио был смещен, и на его место назначен маршал Гаспар Вигодет, который прибыл сюда в качестве генерал-капитана провинции Ла-Плата. Таким образом, вице- королевство в этом районе было ликвидировано. Португальцы нарушили перемирие, заключенное в октябре. Буэнос-Айрес и Артигас пытались изгнать войска Соузы, совершавшие множество бесчинств. Португальский двор продолжал зариться на Восточную провинцию. Лорд Стренгфорд, действовавший в Рио-де-Жанейро в качестве международного арбитра, с опаской смотрел на усиление португальского влияния в Ла-Плате; именно он заставил подписать мирный договор между Триумвиратом и Рио-де-Жанейро, который положил конец португальской интервенции и предусматривал немедленную эвакуацию их войск из Восточной провинции. С другой стороны, при португальском дворе действовал генерал Соуза, пытавшийся убедить короля Жоана сохранить занятые земли и задержать эвакуацию португальских войск. Однако англичане сумели заставить португальского короля уступить: после длительных колебаний он все же отдал приказ отвести португальские войска из Восточной провинции.