Артигас

Хесуальдо

В авторе «Меморандума скотоводов» партия патриотов нашла своего настоящего вождя, и с этого момента он стал руководителем всех политических акций. У Сиснероса же началась пора сплошных неудач. Вице-короля его же соотечественники-монополисты обвиняли в измене интересам родины и требовали, чтобы он любой ценой отделался от Морено. Но Морено отвергал все предложения, которые делал ему Сиснерос. Морено имел уже свою партию, свое знамя борьбы и свою программу. В скором будущем должна была, наконец, появиться Хунта, за которую он боролся. Он мечтал стать ее мозгом и сердцем. Сиснерос поздно взялся за дело — революция теперь была неотделима от своего отважного вождя.

Напряжение, которое

в последние годы так ясно ощущалось в экономической, политической, социальной жизни Ла-Платы, Достигло предела в мае 1810 года. Кризис разразился даже Раньше, чем ждали испанцы и сами американцы. Конечно, было очевидно, что это движение развивалось под идеологическим воздействием французской революции, что оно получило толчок от другой революции — борьбы Северной Америки за независимость. Но не менее очевидно было и то, что это движение имело свои собственные глубокие причины, что ему предшествовал процесс созревания сил сопротивления.

В мае 1810 года патриоты Буэнос-Айреса жили в лихорадочном ожидании, объединившись вокруг своих лидеров — Бельграно, Николаса Родригеса Пенья, Хуана Хосе Пасо, Хуана Хосе Кастельи. Многие выдающиеся креолы — интеллигенты, купцы, помещики, промышленники — стремились установить союз с народными массами, у которых были собственные молодые вожди — почтовый чиновник Доминго Френч и конторский служащий Антонио Луис Берути. Они организовали боевые отряды под названием «чисперос» и «манолос», которые действовали в беднейших кварталах.

Это состояние лихорадочного ожидания продолжалось до 13 мая, когда в порт Буэнос-Айреса прибыл английский фрегат, привезший новость — Севилья пала под ударом Наполеона. Это известие было подобно искре, попавшей в солому. Патриоты бросились к военачальнику Сааведре, вождю богатой креольской верхушки. Они считали, что революция созрела и надо торопиться. Сааведра полностью согласился с ними. «Сеньоры, — сказал он, — время настало, нельзя терять ни минуты». Он тотчас же направился в казармы, чтобы отдать приказ о приведении войск в полную готовность.

С этого момента и до 21 мая, когда было принято решение о созыве Кабильдо Абьерто, чего активно добивалась партия патриотов, она не прекращала свою кипучую деятельность. Это были лучшие минуты истории Буэнос-Айреса. Во всех сердцах жила одна мысль: «Сейчас или никогда». 22 мая был созван Кабильдо Абьерто; на это заседание, помимо официальных делегатов, пришли и патриоты, которые не числились в давно устаревшем списке муниципалитета. Самым же главным было то, что вся площадь была заполнена народом, причем это была не просто толпа — марионетка в руках вождей; это была сознательная масса, стремившаяся добиться независимости.

В десять часов утра в присутствии муниципальных судей, членов Королевской аудиенсии (судебного управления), епископа и военачальников началось историческое заседание. Здесь присутствовали моряки, военные, адвокаты, врачи, священники, торговцы, помещики, служащие, домовладельцы.

Разумеется, вице-король и его приспешники стремились всячески удержать рушащуюся колониальную власть. Однако аргументы, выдвинутые первым оратором — епископом, были не только неубедительными, но прямо жалкими. «Высшая; власть принадлежит испанцам, — говорил он, — сколько бы их ни было, мало или много, а американцы обязаны им подчиняться и уважать их власть».

Патриотическое чувство креолов было глубоко задето этими устаревшими концепциями. Они ответили на них энергично и убедительно. Доктор Кастельи и доктор Пасо бросились в атаку и разбили вздорные тезисы защитников колониализма. Кастельи заявил, что власть Испании в американских странах изжила себя. Его слова вызвали гром оваций.

На заседаниях

Кабильдо Абьерто, начавшихся 22 мая, образовались два крайних полюса, две противоположные партии. Лозунг партии испанцев сформулировал епископ Луэ, требовавший «защитить существующую власть и неоспоримое право испанцев управлять Америкой»; партия патриотов выдвинула революционный тезис Кастельи о том, что власть должна принадлежать народу. Между этими двумя лагерями образовалась третья сила — промежуточная примирительная партия, которая получила название партии Кабильдо. Она стремилась к тому, чтобы, передав власть в руки муниципального органа, свести на нет политические перемены и таким образом помешать патриотам немедленно захватить власть и свергнуть вице-короля и его правительство.

Таковы были три главные действующие силы, участвовавшие в драме, которая разыгралась в Буэнос-Айресе 22–25 мая. Народное волнение, охватившее город 22 мая, продолжалось и в последующие дни. Казалось, замыслы тех, кто хотел предать начавшуюся революцию, были близки к осуществлению — была назначена реакционная Хунта, возглавляемая вице- королем. Молодежь из отрядов Френча и Берути, зорко следившая за маневрами роялистов, и самые широкие слои населения были взволнованы этой ситуацией. Народ ворвался в казармы и стал брататься с солдатами. Обнимаясь, они давали клятву свергнуть власть вице-короля, даже если придется прибегнуть к оружию.

Большинство членов Кабильдо категорически потребовало отставки вице-короля. Был составлен список новой, революционной Хунты во главе с Сааведрой.

Несколько дней народ не покидал Пласа Майор — площадь, где заседал Кабильдо. Рано утром 25 мая с балкона Кабильдо был оглашен список революционной Хунты. Так был похоронен старый режим колониальной монархической власти в Буэнос-Айресе.

Новой Хунтой руководил ее секретарь Мариано Морено, который начал проводить первые революционные мероприятия. Многие из них вызывали яростное сопротивление консервативных членов Хунты, но Морено непреклонно вел свою линию, опираясь на поддержку членов Хунты Пасо и Кастельи (последнего называли Сен-Жюстом Майской революции). Была установлена новая шкала пошлин на вывоз местных товаров; была начата борьба с контрабандой; была разрешена добыча металлов при условии уплаты специального налога — так было покончено с бесконтрольным вывозом металлов. Были отменены исключительные торговые привилегии, принадлежавшие нескольким откупщикам. Военный отряд, который сопровождали представители новой власти, должен был захватить Линье и других монархистов, устроивших заговор в Кордове, и расправиться с ними на месте. Именно так и поступил Кастельи, второй посланец Хунты в Кордову, имевший специальные и ультимативные указания.

Майская революция имела в лице Морено человека с ясной, холодной головой, сильными руками и неустрашимым сердцем: он весь отдался борьбе за то, чтобы едва родившаяся революция не была задушена. Первые шаги революционной Хунты должны были быть решительными и строго обдуманными. Необходимо было поэтому создать четкий план и разработать четкую стратегию, чтобы вести борьбу с врагами, которые образовали единый фронт от границ Перу до Монтевидео, а также предотвратить изоляцию Хунты и найти пути для установления справедливых отношений с другими странами. Было очевидно, что реакционные силы, поддерживавшие колониальную власть, готовы действовать безжалостно. Поэтому Морено и его друзья из Хунты решили составить «План действий», которому новое правительство будет следовать до тех пор, пока не будет создана целая система мероприятий, обеспечивающих свободу и независимость. «План действий» был подписан 30 августа. Морено поклялся держать его в строгой тайне.