Артиллерист 2. Без права на ошибку
Шрифт:
Васька же привлек внимание этого московского бандита своим расхлябанным внешним видом. Вот он и решил посмотреть на то, что у него имелось в портфеле. Этот бандит был готов пустить в ход свой нож, если "интеллигент" решит оказать ему сопротивление. Немного подумав, Васька решил провести еще один эксперимент по внушению на расстоянии. Он постарался этому бандиту внушить мысль о том, чтобы тот в разговоре с другим членом банды упомянул бы о желании некоего очень богатого москвича встретится для переговоров с Пантелеймоном через пару часов в столовой на у Покровских ворот.
Васька со своего места хорошо видел, как красноармеец подошел к таксофону, с кем-то коротко переговорил.
То есть эту столовую могли посещать одни только зажиточные люди, подавальщикам они все были хорошо знакомы на лицо, так что Ваське было нельзя там появляться. Его помятая внешность, небритое лицо, помятая командирская шинель, стоптанные красноармейские сапоги, наверняка, привлекут к себе внимание, как посетителей, так и подавальщиц. К тому же они могли о нем подумать, что он стукач, доносчик правоохранительных органов! В тоже время он не мог упустить возможности встретиться, переговорить с Пантелеймоном, поэтому Васька спустился к Чистому пруду, чтобы с его берега понаблюдать за тем, как дворники подкармливают уток и лебедей, оставшихся на зимовку в этом военном городе!
Сидя на одной из лавок, расставленных по берегу пруда, Васька хорошо видел всех тех посетителей, кто входил и выходил из этой столовой.
В этот момент над Чистым прудом поднялся отчаянно-громкий птичий гвалт. Это два дворника на берег пруда притащили два подноса с объедками из столовой, где должен был скоро появится Пантелеймон. Дворники занялись кормежкой птиц, зазимовавших Москве. Эта процедура продолжалась не менее часа, она сильно скоротала время Васькиного ожидания назначенного час.
От нечего делать во втором часу своего ожидания Васька занялся сканированием внутреннего помещения столовой следить за поведением посетителей столовой. Он обратил внимание на одного из многих мужчин, вошедшего в столовую. Он, видимо, был частым ее посетителем. Он сразу же прошел к стойке раздачи блюд, там он аккуратно перед кассиром выложил своею пятерку, пять рублей. Ему подавальщицы тут же налили полстакана водки, на закуску дали бутерброд из куска черного хлеба с куском селедки. С видимым удовольствием тот, выпив водки, смачно сжевал бутерброд. Кивнув головой в благодарность, мужчина покинул столовую. Вслед за ним приходили другие мужчины, оплатив стоимость того или иного блюда, они сами же это блюдо, первое или второе, относили за свободный столик, где с видимым удовольствием предавались чревоугодию.
Этот процесс насыщения человеком своего брюха оказался бесконечным, двери столовой то и дело хлопали, открываясь и закрываясь! Посетители и посетительницы, мужчин-посетителей было гораздо больше, чем женщин-посетительниц, постоянно входили и выходили из столовой Правда, Васька пришел к выводу о том, что следовало бы признать, что только очень немногие посетители садились за столики, забирая себе первое или второе блюдо! Большинство ограничивались водкой и русским бутербродом.
За все время наблюдения ни один человек, хотя бы отдаленно походивший бы на Пантелеймона, в столовой или рядом с ней не появлялся!
Минут за десять до назначенной встречи к Ваське на лавочке подсел пожилой серьезный мужчина в очках. Своей внешностью,
– Как вы думаете, он не задерживается?
– Невинным голосом Васька поинтересовался у своего соседа по лавочке.
– Кто это "он", почему он должен задерживаться? Кого вы имеете в виду?
– Встрепенулся Пантелеймон.
– Того человека, кого вы ожидаете. Этот человек должен был бы с вами встретиться! Может быть, вы его узнаете, когда он плечи накинул бы прорезиновый плащ-пелерину немецкого фельджандарма?!
– Какого черта, что вы говорите, молодой человек? Говорите о странных вещах! Особенно мне не нравится то, что вы о моем прошлом слишком уж многое знаете? Черт тебя подери, подожди ... так это ты ...?
– Да, это я! Слава богу, наконец-то, ты меня узнал! Столько времени я провел на этом свежем воздухе, мечтая о домашнем тепле, горячем душе, чистой одежде и о бокале хорошего коньяку,
– Ну, это не проблема, брат! Приглашаю тебя посетить одну московскую квартиру! Она мне принадлежит, и она находится всего лишь в нескольких шагах от этого пруда!
2
Васька оказался человеком со слабым характером, да и как им не станешь, когда, перешагнув порог ванной комнаты квартиры Пантелеймона, он остолбенел, замерев на месте, увидев широкую, белую глубокую эмалированную купальню, или как ее по-немецки называли ванну. Яркое освещение, белая плитка на стенах, зеркало над рукомойником производили неизгладимое впечатление. Сама купальня-ванна занимала большую часть помещения ванной комнаты, своей белизной она манила, призывала Ваську. После сегодняшней грязи войны, смерти людей, потери человека. не ставшего другом, это волшебство не просто манило, а настоятельно потребовало, ну-ка, быстро раздевайся, давай залезай, помоемся! В зеркале над рукомойником Васька увидел свое лицо, подбородок зарос трехдневной щетиной, щеки впали и никакого здорового румянца на них не было в помине! Глаза потерялись в глазницах, только оттуда поблескивали тревожным бликом.
Васька вспомнил, что последний раз он разглядывал себя в зеркало в своей служебной квартире в Минске. Тогда из зеркала на него смотрел лощеная морда настоящего эсэсовца. В Минске, как немецкому офицеру, ему пришлось на практике познакомиться с тем, что таких ванных комнат, душевых не было, попросту не существовало в советских квартирах. Можно было сказать, что ванные комнаты были только в квартирах только высокопоставленных чиновников. Да и они были слабым подобием ванных комнат, так там был только рукомойник с раковиной, из крана которого постоянно текла холодная вода, а также много корыт, медных тазиков различного объема. Рабочий же люд, представители интеллигенции там совершали утреннюю помывку, мыли лицо чистили зубным порошком зубы. Горячей воды в советских квартирах и в помине не было, в случае необходимости воду подогревали на керосинках, конфорках. Поэтому жители городов так любили по воскресениям посещать городские бани, где мылись от души!