Артур и месть Урдалака
Шрифт:
– Мы будем у вас завтра в полдень, – отвечает пожарник, прежде чем повесить трубку.
Арман стоит и как баран на новые ворота смотрит на телефонную трубку, которую продолжает держать в руках. Трубка издает резкие частые гудки. Пожарник не верил ему до тех пор, пока не услышал имени Артура. Интересно, отчего этот маленький мальчик пользуется такой известностью?
Напомним: когда Артур спасал королевство минипутов, его отец рыл в саду ямы, угрожая тем самым засыпать землей все Семь минипутских континентов.
Арман
– Извините, вы меня напугали, – выдавливает из себя Арман, прижав руку к сердцу.
– Это скорее мне надо пугаться, – отвечает Арчибальд, указывая пальцем на вспухшее лицо зятя. – Что с вами приключилось?
– Меня укусила пчела, – отвечает отец, сознавая, что сказал не всю правду.
– Наверное, это была пчела с многоразовым жалом. Вас должны были искусать никак не меньше сотни пчел!
– Нет, нет! Она ужалила меня всего один раз… в ягодицу, – уточняет отец, вызывая искреннее удивление Арчибальда.
– А лицо? Что у вас случилось с лицом? – с тревогой спрашивает почтенный старик, изумленный драмой, разыгравшейся у него в доме во время его послеполуденного отдыха
– А это дело рук вашей дочери, – надменно отвечает Арман. – У нее в руках был баллончик с инсектицидом, и она привела его в действие!
– Но какого же черта моя дочь достала этот баллончик? – тревожно спрашивает дедушка.
– Мы пытались покончить с одной упрямой пчелой, которая, в конце концов, удрала от нас. Но теперь это не имеет значения: я засек место, где находится весь рой. Завтра приедут пожарники и избавят нас от этих негодных насекомых! – единым духом выговаривает отец.
Несколько минут Арчибальд вдоль и поперек измеряет зятя взглядом. И с каждой минутой взор его становится все холоднее и холоднее, так что к тому времени, когда Арчибальд начинает свою речь, Арман наверняка уже заледенел изнутри.
– Мой дорогой Арман! Позвольте мне без всякого заднего умысла напомнить вам, что в этом доме вы являетесь моим гостем. Равно как и в саду, и в любом уголке моей усадьбы вы тоже являетесь моим гостем. И совершенно очевидно, что все деревья и растения, произрастающие у меня в саду, а также проживающие здесь животные и насекомые, включая пчел, в отличие от вас, являются хозяевами здешних мест. Они оказали мне честь, решив поселиться у меня в усадьбе. Подчеркиваю: у МЕНЯ в усадьбе.
Дедушка выражается совершенно недвусмысленно, и возразить отцу нечего.
Мать разворачивает полотенце, которое она по привычке предварительно положила на радиатор отопления. Она забыла, что отопление отключили еще в апреле, а значит, радиатор не может согреть
Артур закрывает душевой кран и погружается в большое махровое полотенце, которое держит мать. Ловкими движениями, как умеют делать только мамы, она закутывает сына в полотенце и ласково, но энергично начинает вытирать его.
– Ну-ка, давай посмотрим, удалось ли тебе смыть твою боевую раскраску, – говорит она, вглядываясь в разводы на лице мальчика.
Артур, как ни старался, не сумел полностью оттереть украшавшую его физиономию краску.
– Это не боевая раскраска. Это специальные природные знаки, чтобы отгонять злых духов. Чтобы эти духи не помешали мне попасть в страну минипутов, – с энтузиазмом объясняет Артур.
Нанеся на ватку немного крема, мать принимается стирать с лица сына остатки краски.
– Ну вот, опять минипуты! Эти маленькие человечки никак не оставят тебя в покое! – сетует мать.
Судя по ее тону, она не верит ни единому слову из рассказов Артура о минипутах.
– Сегодня вечером будет полнолуние. Десятое. Значит, будет луч и откроется проход на целую минуту, и я мог бы сбегать повидать Селению, – доверительно шепчет мальчик на ухо матери, – Ты только ничего не говори папе, прошу тебя… Я знаю, завтра он хотел уехать, но ты не волнуйся, я непременно вернусь к завтраку, – чувствуя себя обязанным успокоить мать, добавляет Артур.
Мать смотрит на него так, словно он говорит с ней на языке племени мумба-юмба.
– Куда это ты собрался? – хочет уточнить она.
– Ну, разумеется, к минипутам, в сад, – отвечает Артур с обезоруживающей простотой.
– Что-о-о?! – восклицает мать, но очень быстро снижает тон и даже завершает восклицание облегченным протяжным вздохом. Она уверена, что речь вновь идет о детских сказках, об игре, в которую сын снова хочет поиграть.
Сама она ни в какие игры играть не собирается, но раз он обещал не покидать пределы сада, пусть играет во что угодно. И, заговорщически подмигнув, она соглашается:
– Договорились, я ничего не скажу отцу!
– О! Спасибо, мама! – радостно восклицает Артур, бросаясь матери на шею.
Родителей всегда изумляют детские всплески нежности – наверное, потому, что на них действительно способны только дети. Мать ласково прижимает сына к груди и пытается укачивать его, как она это делала, когда он был совсем крошечным.
– Твоего отца сегодня ужалила пчела, – рассказывает мать, желая поддержать беседу.
– Он хотел ее убить. Она всего лишь защищалась, – возражает Артур; беспокойства за отца в его голосе явно не чувствуется.