Артур Конан Дойл
Шрифт:
Не говоря уж о мопеде, — то есть велосипеде с приспособленным к заднему колесу двигателем, который, чихая, возил их по окрестностям, не было таких увлечений, которым бы он не предавался. М-р Столл мечтал о Шерлоке Холмсе в виде, который миссис Хамфри Уорд назвала «эти новые схемы для кинематографического воспроизводства романов». Но первым экранизированным произведением Конан Дойла стал «Родни Стоун».
Еще доносилось эхо «Потерянного мира». В прессе от 1 апреля (что делать? — это не придуманная дата) увидел он следующее сообщение:
«Захватывающий
Можно предположить, что американский репортер добавил остроты в реальные факты. Были упомянуты и реальные имена: капитан Роувен, командовавший яхтой, и д-р Фаррабл из Пенсильванского университета. Джин была в ужасе.
— Ты не боишься, что они приняли это всерьез?
— Нет, конечно же, нет. Во всяком случае, пусть едут! Если они и не найдут плато, что-нибудь интересное они непременно найдут.
Тогда же, в апреле, в Уиндлшеме появился человек, за которым закрепилась слава величайшего американского сыщика. Уильям Дж. Бернс, с рыжими усами и проницательными глазами, обладал «легкими и отшлифованными манерами дипломата, под которыми нащупывалось нечто такое, что подверглось шлифовке — гранит».
«Он рассказал мне, — записал Конан Дойл в своей записной книжке, — что, когда он вел сан-францисское дело, ему пригрозили, что пристрелят его на суде. Тогда он отдал распоряжение, чтобы, если что случится, его люди перебили всех адвокатов и свидетелей противоположной стороны. „Я был бы уже мертв, сэр Артур, и мне было бы все равно“».
Бернс хотел говорить о Шерлоке Холмсе. Он утверждал, что методы Холмса вполне применимы на практике, и демонстрировал «детектофон», с помощью которого можно слышать разговоры, происходящие в соседней комнате. Но хозяин Уиндлшема, прячась от вопросов за клубами своей трубки, настоял на том, чтобы гость рассказал ему о своем детективном агентстве и о случаях из многолетней практики агентства Пинкертона. Одна история — о Молли Маджиресе, происшедшая в 1876 году в антрацитовых шахтах Пенсильвании, — еще долго после отъезда Бернса не давала Конан Дойлу покоя.
Сработает ли опознавательный механизм памяти, если мы без всяких комментариев процитируем: «Я Берди Эдвардс!»?
Так в двух совершенно различных направлениях — в попытках открыть глаза на субмаринную угрозу и в различении туманных очертаний детективной истории — в то лето и осень работала его мысль.
За последние пять лет пять детективных рассказов от «Приключения в Вистерия-Лодж» до «Исчезновения леди Франчески Карфакс» — было опубликовано в «Стрэнде». А что если, спрашивал он,
Тем временем в записной книжке появляется все больше заметок на духовные темы. Попадаются записи и о спиритизме — предмете, который он никогда не обсуждал с Джин, ибо она не любила этого и боялась. Читая записные книжки, можно получить представление о ходе его мыслей.
«Даже предположив, что спиритизм не ложь, — писал он, — мы сделаем не слишком большой шаг вперед. И все же даже этот маленький шажок приводит нас к решению самого насущного вопроса — все ли кончается со смертью?
Представим Лондон, помешанный на спиритизме, как это было недавно с боксом, Лондон, толпами ходящий за удачливым медиумом, как за Джорджем Карпентьером!»
(Юному Карпентьеру не давали прохода, когда он в первом же раунде свалил с ног Бомбардира Уэллса 8 декабря 1913 года.)
«Что это был бы за кошмар! — писал Конан Дойл. — Что за оргия мошенничества и безумия разыгралась бы! С каким ужасом мы все взирали бы на это. Однако это не так уж расходится с убеждением, что все, что провозглашает спиритизм, — истина».
В этот период, с зимы 1913 по весну 1914 года, на вершине своей изобретательности, написал он последнюю и лучшую детективную повесть «Долина страха». И одновременно — длинный рассказ «Опасность! Запись в судовом журнале капитана Джона Сириуса», который должен был стать образцом пророчества.
ГЛАВА XIX
КОРОЛЕВСКОЕ ТУРНЕ:
ВЕРШИНА УСПЕХА
Субмарина, несущая на своей палубе выдвижную 120-миллиметровую пушку, а внутри — торпеды, вышла из гавани Бланкенбурга на закате. Это была «Йота» под командованием капитана Джона Сириуса.
Бланкенбург — вымышленная столица крошечного вымышленного государства Норландия.
Это ничтожное и на первый взгляд бессильное государство, находящееся в состоянии войны с Великобританией, изобрел Конан Дойл. Со своей флотилией всего из восьми подводных лодок капитан Сириус диктовал противнику условия, даже когда несметный английский флот блокировал норландские порты. Капитан Сириус не намеревался атаковать военные корабли. Он топил лишь суда, перевозившие зерно, скот, продовольствие всех видов и из всех стран.
«Мне все равно, — заявлял он, — под каким он флагом, если он занимается контрабандой оружия на Британские острова». Первое торговое судно, утопленное его пушечным огнем, было американским.
Англия, это правда, слишком уж быстро принимает условия неприятеля, да и число неприятельских подводных лодок слишком невелико. Но всякий, читающий «Опасность!» в наши дни, по прошествии двух мировых войн, не может не чувствовать, что Конан Дойл попал в самую точку. Даже второстепенные детали столь реальны, что нам приходится напоминать себе, что дело происходит в феврале 1914 года, когда все это было еще только плодом воображения Конан Дойла.