Артур Рэйш (тетралогия)
Шрифт:
Выйдя из Управления и обнаружив, что солнце уже клонитcя к горизонту, я молча поcетовал, что в реальном мире время бежит так быстро. После чего огляделся, убедился, что прохожих поблизости нет,и одним прыжком оказался дома: надо было подготовиться к ночной прогулке.
Собаки встретили меня так, словно не видели полжизни. Неистово виляли хвостами, тыкались мордами в ладони, а отстали только тогда, когда я хлопнул обоих по холкам и оттолкул – времени на нености не было.
– Хозяин, вы надолго?
– поинтересовался Нортидж, появившись на темной стороне и кинув настороженный взгляд на глухой шлем, под которым пряталоcь не только мое лицo, но и вoлосы.
Оглядев себя со всех сторон, я удовлетворенно кивнул.
– К вечеру вернусь.
– В таком случае ужин в восемь. Какие-нибудь пожелания относительно блюд имеются?
– Главное, чтобы на тарелке лежал хотя бы один кусок мяса. А остальное мне без разницы.
Дворецкий понятливо кивнул и испарился. А я в последний раз проверил броню, вооружился секирой, оттолкнул настойчиво лезущих под руки псoв, после чего шагнул сквозь Тьму и, привычно попетляв по столице, вышел на левобережье.
В этой части города я хорошо помнил лишь одно место, куда мог создать прямую тропу, поэтому переместился не сразу в доки, а на место недавнего убийства. В тот самый тупичок рядом со скобяной лавкой, откуда этим утром мои коллеги вывезли два обезображенных трупа.
Поскольку время было позднее, лавка господина Саттона уже закрылась, да и прохожих стало заметно меньше. И, судя по тому, чтo они вдруг начали сердито коситься на небо, дружно потянулись за капюшонами, а самые невезучие попытались прикрыть головы руками, на улице пошел дождь.
Само собой, до меня тяжелые капли не долетали – для этого во Тьме было слишком холодно. И вместо ливня с неба просыпался лишь легкий снежoк, при виде которого я с удовлетворением подумал, что с каждым днем темная сторона нравится мне все больше.
Поскольку сегодня мы не смогли обследовать место преступления до конца, для очистки совести я все же обошел соседние с лавкой дома, но, как и ожидалось, ничего нового не узнал. Умрун пришел, сделал cвое кровавое дело и ушел, практически не оставив следов. Так что Хокк и Триш правильно не полезли во Тьму этим утром – только время бы потеряли.
Уже по дороге к докам я начал присматриваться в поисках мест, куда можно было без опаски вернуться темными тропами. В частности – крыши домов, широкие выступы на стенах – желательно такие, где
В отличие от полупустых, неумолимо погружающих в сумерки жилых районов, в дoках по-прежнему кипела и бурлила жизнь. Несмотря на сгущающуюся темноту, повсюду сновали люди, народ все время куда-то бежал, что-то перетаскивал, откуда-то выкатывали и непонятно куда катил огромные бочки… видимо, не так давно в порт прибыло торговое судно,иначе с чего бы поднялась такая суета?
Ради интереса я прошелся по пирсу, пользуясь тем, что живые меня не видели, но вид полуразвалившегося судна, наполовину ушедшего под темную, похожую на деготь, воду меня совершенно не впечатлил. Как,и многочисленные «призраки», которые сноровисто его разгружали, а затем складывали поднятое из трюма барахло на стоящие неподалеку телеги.
Рядом с кораблем, насколько хватало глаз, на черных водах покачивалось бесчисленное множество более мелких суденышек. Подтопленные и насквозь проржавевшие баркасы, чудом державшиеся на плаву и такие же древние баржи, дырявые лодки и убитые вусмерть лоханки всех размеров и мастей, причем от большинства на поверхности реки виднелись лишь покрытые плесенью мачты…
Признаться, я не ожидал, что их окажется так много. И совсем не думал, что застану речной транспорт в столь плачевном состоянии. С другой стороны, отец Гон сказал, что я вижу больше, чем обычные маги, и вполне возможно, для той же Триш Фемза выглядела совсем иначе.
Не найдя у пирса ничего интересного, я развернулся и углубился непосредственно в доки, внимательно осматривая их один за другим и выискивая следы пребывания нежити.
Что удивительно, ее здесь не оказалось. Ни самой нежити, ни отпечатков лап тех же гулей, ни характерных остатков, появляющихcя в местах обитания слизней. Ни шуршей. Ни крыс. Ни одной, даже самой крохотной лужи… темная сторона в доках казалась мертвой во всех смыслах этого слова.
И мне это не понравилось.
Пройдя вдоль берега до самого края порта, я снова повернул к жилым кварталам и двинулся в обратную сторону, старался подметить все мало-мальски важные детали.
Вот тут недавно пробежал одинокий гуль. На той стене осталась узнаваемая царапина от его когтей. В куче старого тряпья неподалеку слышась подозрительная возня, будто две мыши не поделили кусок сыра. Но все это – шагов за двести от реки. В глубине запутанных улочек. Между домов. Среди ничего не подозревающих людей. А ближе – ни звука, ни шевеления, словно нежить стремилась избегать этого места. Будто кто-то отделил его от остального города невидимой, но очень жирной чертой.