Артур
Шрифт:
Лленллеуг! Полоумный ирландец не отступился! Под градом стрел он закрепил крюк и полез на стену... Господи, спаси и помилуй, его убьют в тот миг, когда он ступит наверх!
Я ждал, что сейчас его бездыханное тело рухнет на скалы, а значит, прощай надежда быстро овладеть крепостью!
Однако Лленллеуг неведомо как взобрался по отвесной стене и выбрался наверх. Кто-то упал — но не он. Даже в темноте я видел, что это пикт.
Каким-то немыслимым образов все это происходило бесшумно — хотя не дай мне Бог снова услышать такую наполненную
Лленллеуг исчез за гребнем стены. И...
Ничего!
Кто-то поднялся в темноте рядом со мной. Голос Артура взволнованно зашептал: "К воротам! Быстрей!"
Я по возможности быстрее и тише двинулся вдоль неровной каменной стены. Оттуда не доносилось ни звука — лишь эхо выкриков внизу. Попасть в крепость можно было только с одной стороны — северной — через единственную узкую створку. Я осторожно выглянул из-за восточного угла — стражи вроде нет, добежал до ворот и прижался ухом к массивному дереву. Все было тихо.
Я пригнулся у двери и сделал остальным знак дожидаться поодаль. Прошла вечность, за ней другая... Я уже собирался вернуться к Артуру, когда с другой стороны донесся негромкий скрежет.
Я прижался к шершавому дереву. Скрежет стих. Кто-то тихонько стукнул по воротам раз, другой. Послышались приглушенные проклятья. Это был Лленллеуг — ворота заклинило.
Стараясь ему помочь, я налег что есть силы. Еще один воин подбежал, и мы вместе уперлись в ворота. Они не поддавались.
— Отойди! — послышалось с той стороны.
Тут же в воздухе засвистело, и в дощатую створку ударила стрела.
За ней другая.
Пикты обнаружили ирландца! Наша атака раскрыта.
— Отойдите! — в полный голос крикнул Лленллеуг (таиться уже не было смысла). — Не туда толкаете!
Я отскочил назад, и створка тут же распахнулась. Ворота открывались наружу! Откуда мне было знать?
Я нырнул в узкий проем, прокатился по мостовой и вскочил, держа в руке меч. Воины хлынули за мной. Стрелы жужжали над головами, как растревоженный рой. Одни впивались в дерево, другие попадали в камень и разлетались на жалящие осколки.
Мы всем скопом ворвались в город. Пикты проснулись и теперь оглашали воздух пронзительным боевым воплем, поднимая товарищей.
Внезапно замелькали факелы. Новые и новые пикты выбегали во двор. Их раскрашенные тела извивались в пляшущем свете. Они, вопя, бежали на нас с длинными ножами и двуглавыми топорами вне себя от ярости, что мы сумели проникнуть в крепость.
Я не успел опомниться, как натиск врага снова отбросил нас к воротам.
— Держись! — заорал я. — Держись, кимброги!
Однако мы забили ворота и закрывали путь остальным. Нас зажало между своими и чужими. И здесь бы нам всем конец, если б не...
Факел описал дугу над головой и упал у моих ног. Я нагнулся, но факел уже подхватили. Огненный хвост, стремительно вращаясь, врезался в толпу варваров.
Искры сыпались во
В мелькании света и теней я различил лицо нашего избавителя: то был Лленллеуг, ирландец. Этого лица я не забуду, покуда жив: жуткое в своей ярости, оно само пылало огнем, обезумевшие глаза лезли из орбит, рот кривился, зубы скалились, словно у дикой кошки! То был Лленллеуг в исступлении боя.
— Кимброги! — возопил я и ринулся в бурлящую толпу, еще не успевшую сомкнуться за ирландцем.
Я рубил и колол мечом, не разбирая цели, и узнавал успешный удар по тяжести, которая увлекала клинок вниз. Земля под ногами стала скользкой. В воздухе висел тяжелый запах крови и желчи.
Я не видел Артура.
Я пробивался вперед, не думая, поспевают ли за мной товарищи. Единственной моей мыслью было догнать неистового ирландца. Я рубился что есть мочи, но всякий раз, как поднимал глаза, видел его еще дальше — кружащийся факел, приплясывающий на ветру, словно перекати-поле. Я слышал голос Лленллеуга, перекрывающий шум битвы, призывный, гортанный, словно клекот орла, летящего на добычу: он пел.
— Кимброги! Вперед! — кричал я снова и снова, и на мой крик высоко и звучно отзывался охотничий рог Риса. Воины, ожидавшие под стенами крепости, увидели, что бой начался, и тоже полезли на гору. Сейчас они врывались в ворота, перелезали через стену по веревкам и заранее заготовленным шестам с поперечными перекладинами. Пикты, ополоумев от страха, бессмысленно метались по двору.
Я уже не видел ничего, кроме сплетения вражеских тел. Я рубил направо и налево, словно пробивался через бурелом, не обращая внимания на боль, разбегающуюся от плеча к запястью.
Бил щитом, колол мечом, рубил, яростно обрушиваясь на вопящего врага...
И вдруг все кончилось.
Мы стояли в озаренном багровыми отсветами дворе, кругом грудами лежали мертвые пикты. В воздухе и от наших рук пахло кровью и потрохами. Черная кровь поблескивала в свете встающей луны. Враги были мертвы. Все. Каер затих.
Я поднял глаза и увидел, что трое пытаются скрутить четвертого, и бросился на подмогу, полагая, что наши взяли в плен кого-то из пиктских вождей. Однако это был Лленллеуг. Он еще не вышел из боевого помешательства и не мог остановиться, хотя бой и закончился. Кай и Кадор застали его за тем, что он рубил головы мертвецам и бросал их через стену.
— Ирландец! — крикнул я ему в лицо. — Довольно! Все кончено! Стой!
Он не слышал меня. Думаю, он вообще ничего не слышал. Рассудок его покинул. Я бросился к ближайшей колоде, из которой поят коней, схватил кожаное ведерко и, набрав воды, плеснул Лленллеугу в лицо. Он зафыркал, вытаращил глаза, вскрикнул и рухнул наземь.