Арвендейл

Злотников Роман Валерьевич

— Табаку сыпанули маловато… — он вновь принюхался, — и черного вьюна, пожалуй, тоже… а-а-а, чего еще можно ждать от бар-дамара, который подают в Эл-Северине… — Он решительным жестом опрокинул горлышко кувшина над медным кубком, принесенным хозяином таверны взамен расплющенного оловянного, затем вскинул кубок и взревел:

— Ну, за барона Арвендейла!

И его рев был тут же дружно подхвачен всеми, кто заполнял таверну «Клыки и рога»:

— За барона Арвендейла!

— Слава барону!!

— Слава победителю турнира!

Светловолосый

парень, минуту назад высказавший свои сомнения по поводу возможностей гномьего брюха, слегка смутился и, привстав из-за стола, неуклюже поклонился орущему залу, что лишь добавило воодушевления. Ну еще бы, тут, совсем рядом, сидел герой, победитель, человек из низов, воплотивший в жизнь несбыточную мечту — вырваться наверх из грязи, стать одним из тех, кто кичливо взирал на них, простолюдинов, из окон своих особняков, с высоты балконов и сёдел.

— Слава, слава барону!

В этот момент за плечом светловолосого парня возникла фигура в плаще из видита, ткани слишком дорогой, чтобы ее мог купить каждый, но недостаточно дорогой для того, чтобы ею мог удовольствоваться дворянин. Фигура склонилась над ухом виновника торжества и что-то ему прошептала.

— Ну ты, чего ты там бормочешь? Говори так, чтобы было слышно всем, — прокричал гном. Фигура развернулась и, откинув полу плаща, которой прикрывала голову, явила достойному гленду испуганное веснушчатое лицо.

— Прошу простить, достойный гленд, но мой хозяин желал бы поговорить с господином бароном.

— Чего? — взревел гном. — Передай своему хозяину, кем бы он ни был, что сегодня вечером барон Арвендейл не покинет пределы этой таверны. Во всяком случае, на своих ногах!

— Но этого и не требуется, — еще более испуганно забормотал слуга. — Мой господин ждет его на балконе. — С этими словами слуга с поклоном указал на одинокую фигуру, сидевшую за одним из столиков балкона, нависавшего над большим залом таверны.

— Ладно, Гмалин, я, пожалуй, схожу, — добродушно махнул рукой новоиспеченный дворянин. Чувствовалось, что ему еще довольно непривычно ощущать себя человеком, который САМ может небрежным жестом подозвать к себе любого простолюдина, именно любого, даже зажиточного лавочника или богатого купца.

— Ну как знаешь, — буркнул гном, — только не слишком задерживайся, а то тут жратвы-то всего на один укус. Так что если ваше благородство припозднится, то ему достанется один шиш. Правда, Безухий?

Эльф, который за все время, что они трапезничали, не произнес ни слова, скупо улыбнулся и кивнул.

Поднявшись на балкон, Трой (а нашего героя звали именно так, по-простому, и он пока не думал изменять это имя на более благозвучное и приличествующее дворянину) подошел к указанному слугой столу и бесцеремонно уселся на лавку напротив пригласившего его человека, который занимал, хотя и довольно обшарпанное, резное кресло. И это явно указывало на его статус. Но Трою-то чего стесняться? Даже если это и какой-нибудь дворянин,

то и он нынче тоже не хрен с горы… Тут человек приподнял голову, слегка сдвинул шляпу на затылок, и Троя схватил столбняк. Перед ним сидел герцог Эгмонтер — один из самых могущественных вельмож королевства и его последний соперник на турнире.

Герцог скривил губы в довольной усмешке, явно получая удовольствие от произведенного эффекта, и заговорил мягким, еле слышным голосом, столь характерным для любого дворянина (то, что произносится дворянином, настолько ценно само по себе, что усилия, приложенные для того, чтобы его услышать, оделяют старающегося дополнительной благодатью).

— Не бойтесь, барон, я никоим образом не собираюсь наказывать вас за дерзость или оспаривать результаты турнира. Более того, победив меня в схватке на мечах, вы, сами того не подозревая, оказали мне… услугу. Поэтому вам совершенно нечего опасаться.

Герцог Эгмонтер умолк, словно ожидая вопроса от своего собеседника, но, так и не дождавшись, вынужден был задать его себе сам.

— Вы хотите спросить меня, что же это за услуга? О-о, это всего лишь то, что вы ИЗБАВИЛИ меня от Арвендейла.

Трой продолжал молчать, но в этом молчании чувствовалась некоторая растерянность. Герцог удовлетворенно вздернул губу. Наконец Трой нерешительно протянул:

— Но-о-о почему?

Герцог Эгмонтер ленивым движением шевельнул двумя пальцами, и стоявший перед ним кубок, подпрыгнув над столом, скользнул ему в руку. Герцог сделал глоток, брезгливо поморщился и, выпустив кубок, вновь шевельнул пальцами.

— Ну что за кислятина…

На грязный пол упал уже не кубок, а толстая плешивая мышь. И все, кто исподтишка наблюдал за беседой молодого барона с таинственным незнакомцем, вдруг вспомнили о каких-то срочных делах, что ждали их в другом конце города. Нет, почти никто не ринулся к выходу, чтобы поскорее заняться ими, большинство осталось на своих местах. Но вот вместо того чтобы по-прежнему смотреть на странную фигуру, притом с немалым любопытством, все как один вдруг отвели глаза и уставились каждый в свою тарелку, стакан или просто в какую-нибудь выщербинку на столешнице. Иное дело гном с эльфом, которые и не подумали отвернуться, но при этом гном осторожным движением пододвинул к себе свой топор, а эльф потянул за тесьму, стягивавшую клапан саадака.

Герцог проводил взглядом мышь, которая шустро побежала к ведущей вниз лестнице, и вновь обратил свой взор на собеседника.

— Видите ли, барон, весь этот турнир был задуман с единственной целью. Это была ловушка, расставленная на одну-единственную дичь. И эта дичь — я. Но благодаря вам ловушка не захлопнулась.

Трой несколько мгновений напряженно раздумывал над его словами, затем осторожно спросил:

— Значит, в нее попал я?

Герцог вздернул губу.

— О, нет, мой юный друг, в вашем положении ничего не изменилось.