Арзюри. Книга 2. Данк
Шрифт:
— Бедняжка. Но почему ты думаешь, что он убил ее?
— Вот, — Алони протянула руку.
На ее ладони было видно лишь тонкое, едва заметное колечко, метка неотправленного Зерна. Но серых кружочков не было, значит прототипа среди живых уже не было.
— Метка Алони, настоящей Алони, пропала на второй день. Я думаю, что она сидела в хогане. А потом умерла там, она была очень слаба. Даже не представляю, откуда у нее нашлись силы, чтобы отправить меня сюда. Но, может быть, вышла, и он ее убил. В любом случае он убийца. Я боюсь его. Каждые три года я возвращаюсь на Землю. На ту маленькую визитницу в горах.
— Если бы он хотел, он бы убил тебя в первый же раз, когда ты вернулась на Землю. Но раз не встретил, значит его уже нет в живых.
— Нет-нет, я все-все написала про него. И про экспедицию. И передала на Землю письмо с чужим хоганом. В первый же месяц жизни здесь. Люди сказали, что так будет правильно. Так что его, наверное, арестовали. Или он бежал и не смог вернуться к визитнице. Но это ничего не меняет. Я осталась одна из всей экспедиции. А в их секте еще могут быть другие люди. И если я буду жить на Земле, они меня найдут.
— Подожди. Я знаю… Помню… Пойдем в Аквадом! Сейчас же! Я тебе такое покажу! — вдруг оживилась Лиз.
Ее глаза так разгорелись, что, казалось, в них отражается не луна, а солнце. Она подхватила Алони за руку, помогая подняться. Заинтересованная Магда поспешила за ними.
— Ох, мне все равно страшно. Можно я буду держаться за вас?
Алони ухватила Лиз за одну руку, Магду — за другую. И так, чуть боком, словно три танцующих лебедя, они пошли по узенькой тропинке.
— Я боюсь идти в Аквадом. Он же на реке? Вы меня будете держать, чтобы я не упала?
— Да. Но чего ты боишься?
— Я вообще тут боюсь идти… и везде… вокруг… чувствую опасность… И еще я не умею плавать. Совсем. Боюсь воды.
— Мы с тобой, не бойся, у нас хороший лагерь и доброжелательные люди. Но как же ты приплыла сюда на плоте?
— Я знала, что он надежный. И что не нужно подходить к краю. И очень хотела помочь Ваади… Вадиму, но я думала, что Ваади…
— А ты рассказывала ему эту историю? — спросила Лиз.
— Да, рассказывала. Когда он там лежал… парализованный. Без надежды вернуться. У нас в лагере уже не осталось людей, которые помнят, как я прибыла в первый раз. Тогда я тоже рассказывала, но потом перестала. У всех свои судьбы и свои истории. Слушать интереснее… Но ему рассказала. Ему это нужно. Он должен был верить… И у него получилось. Надеюсь, я помогла ему?
— Скорее всего, да. Люди должны понимать, что страшные происшествия бывают не только с ними. Нужно верить в то, что все будет хорошо.
Девушки уже подошли к пирсу. Лиз пошла впереди, ведя за руку Алони, которая двигаясь боком, словно боясь упасть. Сзади, страхуя ее, отправилась Магда.
Внезапно из темноты что-то вылетело и попало в спину Алони, которая, ахнув, выпустила руку Лиз и полетела вниз, в воду. Магда промедлила не более секунды.
— Беги за помощью, — крикнула она и прыгнула в воду.
Лиз разрывалась, не зная, что делать. Склонилась над водой, пытаясь разглядеть что происходит. Потом поняла, что действительно лучше позвать людей
Через минуту на пирсе и на берегу уже было десяток человек. Они помогли Магде вытащить из воды Алони, которая была без сознания. На помощь уже спешил Игнат — кто-то успел его позвать из лазарета, находящегося в дальнем конце Аквадома.
Глава 18. Разоблачение
Закатное солнце «поджарило» Вадима до потери сознания. Очнувшись, он понял, что его страховка выдержала, что он до сих пор жив, только пить хотелось страшно. Тело совершенно затекло и не повиновалось. Попытка шевельнуться, откликалась резкой болью в мышцах.
«Сначала дыхание, потом шевели пальцами ног и рук, постепенно приведешь себя в норму», — уговаривал он себя.
Поначалу ничего не получалось, даже глубокий вздох сделать не удавалось. Вадим поводил глазами вправо-влево, затем покачал немного головой, буквально на несколько миллиметров. Он приводил себя в порядок едва ли не в течение часа. Чай был допит еще днем, и Вадим выбросил термос. Теперь он об этом жалел, можно было бы пожевать влажную заварку. Но бутылочку с остатками воды Вадим сохранил — он понимал, что если не оставит хотя бы несколько глотков, вниз спуститься не сможет. И вот теперь первый глоток. Совсем маленький, несколько капель. Пауза. Еще насколько капель. Спекшиеся губы ответили болью и счастьем.
Вскоре вернулась возможность поворачиваться, дотягиваться до растяжек и перецеплять карабины. Френды оставил там, где их зацепил. И потихоньку начал спускаться.
Ощутив под ногами камешки и траву, он сел и счастливо рассмеялся. Получилось!
Разделся и искупался в реке. Развел костер, немного обогрелся. И побрел по берегу. На стоянке он оставил один из кувшинчиков, слепленный, как и его шлем, из осколков панциря холли и смолы. В нем можно было бы вскипятить воду. Но для этого нужно было подниматься вверх, а потом снова карабкаться по скалам до своей базы. Поэтому Вадим лишь тяжело вздохнул и пошел дальше — нужно к утру успеть вернуться «домой», поесть и, если получится, преодолеть хотя бы часть пути до лагеря. Может быть удастся добраться до него еще до восхода солнца.
Подходя к месту, где Вадим встретил Телига и Баффа, он еще издалека увидел отблески костра. Не может быть! Неужели кто-то решил навестить изгнанника? И Вадим ускорил шаг.
Вскоре он услышал заливистый смех Телига. На душе стало так хорошо, как не было с момента его прибытия на Арзюри. Да, в прошлый раз, он был рад, но радостью удивления. А сейчас словно какие-то скобы слетели с души, он почувствовал легкость и упоение полнотой жизни.
— Эгей! Кто тревожит покой изгнанника? — окликнул он.
— А! Вот он! Явился не запылился! Тоже мне, хозяин! Бродит где-то, а гости скучают!
От восторга Вадим сначала побежал, а потом перешел на огромные прыжки. Подлетев к костру он кинулся обнимать сидящих там, а потом уже разобрался, что это были Телиг, Ида и Софи.
— Ох, ребята… и девчата… вы себе представить не можете… не можете представить… — выкрикивал он, обнимая всех троих.
Наконец, Вадим немного успокоился. Заботливая Софи сунула ему кружку в руки.
— А я к вам мчался. Расскажу, если накормите… Я уже больше суток ничего не ел…