Асафетида
Шрифт:
Доцент добавил, что записи передала в институт сестра Малиновского еще в 1924 году, но в одном из текстов, к примеру, детально описано расположение пятнадцати храмов Довмонтова города. В те годы сам факт существования этих церквей ставился учеными под вопрос, но раскопки послевоенных лет показали правоту описаний.
Хотя информация о сокровищах, спрятанных на третьем ярусе Гремячей башни, равно как и в палисаде дома Карамышева на теперешней улице Советской не подтвердилась, в 1959 г. на территории Кутузовского сквера при земляных работах был обнаружен клад,
Согласно преданию, деньги принадлежали купцу Авдею Прокопьевичу Собакину, жившему в Пскове в XVII веке. В феврале 1650 года, когда из-за резкого роста цен на хлеб в городе начались волнения, он захоронил часть своего состояние в серебре на Новом Торгу, площадь которого в наше время занимают несколько зданий улиц Ленина и Некрасова и Кутузовский сквер. Скоро начались грабежи, и Собакин, оказавший сопротивление банде мятежных стрельцов, был убит вместе с семьей. Город перешел в руки бунтовщиков. После трехмесячной осады войсками царского воеводы Хованского Псковское восстание было подавлено, а серебро купца Собакина, о котором больше не ведала ни одна живая душа, так и осталось лежать в земле.
– Так откуда она про аборт выяснила? – Снова доносится сзади.
– А ты в Изборске была? Там все всё знают – в нем, кроме крепости, одна улица.
– Отвечать ей будешь?
Викуша молчит. Мнения позади разделяются: одни считают, что ответить надо, другие – что нет. Аудиторию потихоньку заполняет щебет девичьей массы. Оля демонстративно прислушивается к Велесову, склонив голову набок и выставив вперед миниатюрное ушко.
Тот же, взглянув на часы, торопливо сообщает, что “формы глаголов настоящего времени образовывались в древнерусском языке от основ настоящего времени с помощью личных окончаний”. На доске под мягкое шуршание мела появляются словоформы:
Глаголати – Глаголе – Глаголеши – Глаголет
Плакати – Плаче – Плачеши – Плачет
Хотети – Хоче – Хочеши – Хочет
Девочки, утихомирившись, перерисовывают буквы с доски.
Стоит мне на короткий миг прикрыть глаза, как в ухо, копируя округлый певучий говор лектора, раздается шепот:
– Хочеши мя, Иван?
Я пытаюсь сказать решительно “нет”, но губы как будто слиплись.
– Хочеши мя?
Не дождавшись ответа, снизу на бедро мне ложится ладонь и без прелюдий шершаво скользит выше. Когда ей удается совладать с “молнией”, я вздрагиваю от ледяного прикосновения, но скоро сам подаюсь навстречу ласкам.
Уже почти на пределе я открываю глаза и, глядя на руку ублажательницы, покрытую черным струпьями и сочащуюся сукровицей, содрогаюсь от омерзения. Поняв на ощупь, что продолжать бесполезно, она сползает вниз, напоследок нежно проведя вдоль по коже коричневыми ноготками.
Проснувшись до конца, я хватаюсь
– Ваня! Ну не на лекции! – Гаркает Светка, перевесившись через стол и обнаружив, что именно я сжимаю в кулаке.
От неожиданности я раскусил и не успел заметить, как проглотил зубочистку.
Велесов, будто догадавшись, о чем речь, подозрительно глядит сквозь очки. Сбоку Оля старательно выводит определение плюсквамперфекта, и, дописав, одаривает меня очередным полным сочувствия взглядом.
3. Покойник
– Бабы – огонь. Расслабься и получай удовольствие, – посоветовал мне Костя. – Тебе Лерка все равно не даст. Даже за корову твою. Не любят они, когда мужик ниже ростом. Да и девственников тоже не очень.
Речь шла о подарке, даже скорей сувенире, что я приобрел в магазине игрушек через дорогу. Лера увязалась за родителями в Гамбург на немецкие рождественские каникулы, которые неудачно совпадали с нашей зачетной неделей. Случайно узнав, что она договаривается с преподавателями, я решил вручить корову на последней лекции. Плюшевый символ грядущего года при нажатии на живот запевал детским хором “Happy New Year!”.
– Ладно б ты ей айфон четвертый купил. Тогда, может, подумала бы. – Докурив сигарету, Костя стреляет окурком в писсуар у противоположной стены и тянется в пачку за следующей. – Подсказать, кто не откажет?
– Мне это неинтересно.
– Уже всё? – Я вижу кулак с вытянутым вниз средним пальцем. – Да по тебе и видать. Одно – покойник!
Признаться, я с трудом опознаю себя в исхудалом бледном существе, скосившем взгляд из туалетного зеркала, но все-таки огрызаюсь в ответ с полным на то основанием:
– Сам ты покойник!
Бывший одногруппник поправляет галстук. В последний раз в этом костюме я видел его в гробу.
– Угощайся, Вань. – Он протягивает пачку, из которой перед этим выудил себе третью по счету сигарету.
Я никогда не курил, но из любопытства протянул руку, ощупал сигарету и взял в рот: настоящая! Чиркнула зажигалка – я склонился к Костиному кулаку. Пламя несколько секунд тщетно облизывало бумагу, пока он в конце концов не отпустил кнопку. Когда я тронул кончик, тот был холодным.
Костя повесился в первых числах октября. Стояло бабье лето. На мужской труп, висящий на трубе еще не включенного отопления, наткнулась жительница дома на Старом Запсковье, когда спустилась в подвал за картошкой. Из полиции известие просочилось в СМИ.
Днем раньше покончила с собой другая студентка Пединститута, второкурсница с физмата, – случилось это в Локнянском районе. Выяснив, что они были парой, местная новостная лента сочинила повесть о псковских Ромео и Джульетте. На следующий день анонимный комментатор добавил деталь: во дворе частного дома, где девушка проживала вместе с пьющими родителями, выкопали за баней новорожденного младенца. Информация, видимо, подтвердилась: материал, забравшийся уже в верхнюю строчку по обсуждениям, сняли с сайта.