Асимметричный ответ Путина
Шрифт:
Как правило, разговоры об антисемитизме — это пустые разговоры, за этим давно не стоит никакой реальности. Настоящие нацисты и антисемиты были против еврейских финансистов, банкиров, они видели именно там темный аспект еврейства. А сегодняшние нацисты первым делом бегут в еврейские банки, поддерживают олигархов. Так что антисемитизм — это политические еврейские разговоры, не более того.
Март 2014 г.
Дугин в опале
Однажды Михайло Ломоносов рассердил вельможу Шувалова, — рассказывает Пушкин. Шувалов закричал: «Я отставлю тебя от Академии!»— «Нет, — возразил гордо Ломоносов, — разве Академию от меня отставят». Этот анекдот я вспомнил сегодня, когда
Кто такой Дугин? Одна из ярчайших звезд московского философского небосвода, дерзкий радикальный мыслитель, автор десятков книг, знаток Хайдеггера, пылкий патриот России, верующий православный человек, владеющий многими языками, пишущий огненным пером. Член «могучей кучки» вкруг поэта Евгения Головина; дружил с Лимоновым и Джамалем. Один из немногих современных русских мыслителей с мировой известностью. Был еще Александр Панарин, но тот преждевременно умер. Дугин известен за границей среди ищущих радикалов. Его называли «советником Путина». Ему хотелось направлять судьбы России, советуя ее властителям, но из-за его радикальности и дерзости мысли его путь в политике не сложился, хотя многие идеи вошли в обиход. Но в университете Дугину самое место — там такие нужны.
От политики он далеко не ушел. Сейчас Дугин в своих страстных статьях и речах призывает ответить на просьбы жителей Новороссии и вернуть их области России. Он, как и многие другие, опасается, что новороссийский протест «сольют». Дугин боится повторения 1991 года, когда патриоты полагались на генсека и КГБ и молчали в тряпочку, — и молчать не хочет.
Что ж, это легитимная позиция, кому нравится, кому — нет. Но она может и должна быть озвучена.
Противники Дугина — либералы, составители петиций, возмущают своими лицемерием и лживостью. Совсем недавно они защищали профессора МГИМО Андрея Зубова, апеллируя к академической свободе. Хотя МГИМО — ведомственный вуз, кузница дипломатов, и Зубову скорее было место в школе Карнеги. Все иностранные корреспонденты в Москве совершили паломничество к Зубову, и его вернули в МГИМО. Сам Зубов сравнил свое увольнение с «гонениями времен советской власти, когда увольняли тех, кто позволял себе высказывать острые суждения о действиях власти, когда за такое запросто выгоняли с работы. Но сейчас совершенно другая обстановка: сотни, тысячи людей мне звонят и пишут». И отстояли Зубова. Победила академическая свобода.
А сейчас те же борцы за академическую свободу требуют уволить Дугина. Зубов был против воссоединения Крыма, а Дугин — за воссоединение Новороссии. Если уж обстановка более свободная, тогда давайте играть по-честному. Если можно быть против Крыма, то можно и за Новороссию, не опасаясь увольнения. Или признайте, что вы боретесь по партийному признаку, а про свободу говорите только, когда удобно.
Свобода слова нужна России, свобода не только с либерального, дозволенного Вашингтоном угла. Нужна настоящая, а не симулированная оппозиция, настоящее обсуждение проблем и путей их решения, обсуждение, в котором было бы место и для патриотов, которым сейчас кажется, что прозападные либералы удерживают командные высоты в прессе за казенный счет с помощью кремлевских контактов.
Кремль, по мнению Дугина, предпочитает прикормленную ручную оппозицию, как, впрочем, и любые власти в любой стране. Недаром Виктор Пелевин написал: «Режим — это все те, кому хорошо живется при режиме. Сюда входят не только берущие взятки чиновники и спецслужбисты, но и игриво обличающие их проворные журналисты, взывающие к вечным ценностям мастера культуры, и гламурные вертухаи, ежедневно выносящие приговор режиму на тщательно охраняемых властями фуршетах. Непримиримая борьба с диктатурой — одна из важнейших функций продвинутой современной
Но Россия — не диктатура, и она все больше нуждается в открытых дебатах, где были бы представлены и мнения таких незаурядных интеллектуалов, как Дугин. Уж он точно не труднее Ломоносова, который, по воспоминаниям современников, был кремень-человек. Возможно, Дугин неправ— но затыкать ему рот не следует. Его слова должны быть услышаны.
Июнь 2014 г.
Славянск потеряли, хоть Дугина восстановите
Исключили Рабиновича из партии, а дело было при Брежневе. Пришел он домой, уснул, и снится ему сон. На Красную площадь вступают американские войска. Впереди — Рональд Рейган на белом коне. Ему навстречу из Спасских ворот выходят члены Политбюро с Брежневым во главе и несут хлеб-соль, ключи от Кремля и ядерный чемоданчик. Посмотрел на них Рейган и говорит: не надо мне Кремля, не надо мне ядерного чемоданчика, только восстановите Рабиновича в партии. Так и я вам говорю — грустно, что пал Славянск, но сейчас восстановите Дугина в МГУ.
Падение Славянска можно по-всякому объяснить. Передислокация, сокращение линии фронта, укрепление обороны Донецка, спасение окруженной группировки. Мобильность— первое правило партизанской войны. Мао пришлось отступать на тысячи километров, прежде чем вернуться в Пекин. Красные уходили и приходили в Киев несколько раз, а Конармия или там тачанки батьки Махно и вовсе носились по всему Гуляйполю, не вступая в позиционные бои. Если Стрелков отступил и людей сохранил — уже молодец.
В Славянске ничто не потеряно. Город еще может вернуться в новостные ленты, и не раз. Партизаны — а армия Стрелкова это партизанская армия — не должны сидеть на месте, они должны быстро двигаться и бить по врагу там, где он не ожидает. Например, в Киеве или Харькове. Но Дугина надо сейчас вернуть в МГУ.
На кону — ия говорю сейчас про Дугина, не про Славянок— свобода слова, академическая и политическая свобода, более того — будущее России. Не потому, что Дугин такой замечательный, хотя он, конечно, выдающийся политический философ и метафизик. Дугин — это наша, патриотической российской интеллигенции красная черта. Это даже не Славянск, а Перекоп, если не Волоколамск. Могу себе представить причины, по которым пришлось бы сдать Славянск — чтобы потом взять Киев.
Могу представить причины, по которым можно сдать Киев — чтобы потом взять Берлин. Но с увольнением Дугина смиряться нельзя. Иначе завтра «Комсомолку» отдадут Маше Гессен, «Известия» — Илларионову, а «Свободную Прессу» — Шендеровичу.
Для тех, кто вообще не в теме, — короткое отступление.
Дугин — одна из ярчайших звезд московского философского небосвода, дерзкий радикальный мыслитель, автор десятков книг, знаток Хайдеггера, пылкий патриот России, верующий православный человек, владеющий многими языками, пишущий огненным пером. Член «могучей кучки» вкруг поэта Евгения Головина; дружил с Лимоновым и Джамалем. Один из немногих современных русских мыслителей с мировой известностью. Дугин известен за границей среди ищущих радикалов. От яростной оппозиции при Ельцине он перешел к поддержке Путина. Его называли «советником Путина». Ему хотелось направлять судьбы России, советуя ее властителям, но из-за его радикальности и дерзости мысли его путь в политике не сложился, хотя многие идеи вошли в обиход. Сейчас Дугин в своих страстных статьях и речах призывает ответить на просьбы жителей Новороссии и вернуть их области — России. Он, как и многие другие, опасается, что новороссийский протест «сольют». Дугин боится повторения 1991 года, когда патриоты полагались на генсека и КГБ и молчали в тряпочку, — и молчать не хочет. Он выступает резко — но для этого и есть профессора, для этого есть академическая свобода. Его уволили из МГУ — выставили на улицу. Был профессор — и нет. Немногие вступились за него. А прозападная интеллигенция спорит с властью в охотку и обычно побеждает.