Аська
Шрифт:
раздавала знатно, а при особо активных домогательствах с наслаждением оставляла фингалы на
рожах.
Не помню момент, когда и я сдался, признав, что Аська обалденная. Это был взрыв, яркий, оглушительный, встряхивающий и раздирающий. В отличие от остальных я своё открытие держал
при себе. Откуда-то появилась уверенность, что Аська будет моей, если я не стану вести себя как
другие.
Я подошёл к ней на дискотеке в актовом зале и пригласил на танец, когда её червяка не было
Аська удивилась, но не отказала. Может, хотела наладить отношения и вернуть былую дружбу, ведь
мы с ней прежде были очень близки, а может, свою роль сыграл алкоголь, которым она успела где-то
накачаться.
Я понял, что пропал, едва обняв её. Руки сами собой сползли с талии на упругий зад, затянутый в
джинсу. А она не сопротивлялась. Она вообще была до странности покорной и непохожей на себя. К
концу танца, не чувствуя сопротивления, я облапал её всю. Аська, воровато оглядевшись по
сторонам, потащила меня к выходу. Мы оба молчали. Молчали и быстро шли по коридору. Она
привела меня под лестницу в закуток перед запасным выходом. В этом маленьком пыльном уголке
был только старый стул, чёрт знает для чего оставленный здесь завхозом, и стеклянная банка, забитая под завязку окурками. Толкнув меня на стул, Аська встала напротив и одним резким
движением расстегнула визгливую молнию на своей кофте, а потом уселась мне на колени и
поцеловала. Целовалась она так же отчаянно, как когда-то играла в футбол, полностью отдаваясь
процессу.
А я ловил момент и шарил вспотевшими ладонями по её телу, стягивая с плеч кофту, задирая
лифчик и тиская маленькую грудь.
В тишине слышался лишь скрип стула, чмоканье наших губ и шорох одежды.
Она была у меня первой, поэтому я не знал толком, что конкретно нужно делать, но хотел всего и
сразу. Это не дрочка в ванной, это живое тёплое тело в руках, льнущее всё ближе, напирающее и
возбуждающее.
Аська была опытнее, и за это я ещё больше невзлюбил её червяка. Она всё сделала сама: встав, стащила с меня штаны до щиколоток, подняла на пояс свою джинсовую юбку, стянула колготки и
кружевные чёрные трусы, бросила их прямо на пол к скинутым и оставленным там же туфлям и
снова села на меня.
Она ни капли не стеснялась, быстро двигаясь на мне и тяжело дыша в ухо под аккомпанемент
скрипящего стула. Она будто делала что-то обыденное, а я щурил глаза, сжимал зубы, пыхтел и, чувствуя, как поджимаются яйца, боялся слишком быстро спустить. Как бы я ни крепился, всё равно
оказался скорострелом. Думал, сгорю от стыда, когда Аська, тихо матерясь, соскочила с меня и, подобрав с пола свои трусы, стала вытирать ими между ног. От моих невнятных извинений она
отмахнулась и,
стуле со спущенными штанами и тупой улыбкой.
После этого не было никакой киношной романтики с признаниями в любви. Аська продолжала
встречаться с червяком, а меня душила злость, которой долбаная гордость не давала выплеснуться. И
закрутилось... Два года мы с Аськой издевались друг над другом. Когда я хотел быть с ней, она
тёрлась с кем-то другим, а когда она тянулась ко мне, был несвободен я.
Не знаю, была ли между нами любовь, но ненависти точно хватало. Я ненавидел её червяка, а потом
всех, кто был после него, порой ненавидел и саму Аську. Ненавидел за то, что хотел до дрожи. Когда
я забывал её, увлекаясь кем-то, она будто специально напоминала о себе. Казалось, она тоже
временами ненавидит меня. Мы оба не давали покоя друг другу, но ни разу не попытались быть
вместе. Мы трахались несколько раз, но всегда вели себя так, словно ничего и не было. Мы
трахались. Мы не занимались любовью. Трахались по углам, торопливо задирая или стягивая
одежду, лапая друг друга и жадно целуя. И поцелуи наши больше походили на попытки сожрать
партнёра.
Аська была моей болезнью, хронической болезнью с периодическими обострениями.
К концу одиннадцатого класса я потерял её. Хотя разве можно потерять то, что тебе не
принадлежит? Аська по-настоящему влюбилась и забыла обо всём, а я стоял в стороне и смотрел, как
её уводит другой.
Закончив школу, я перестал думать о ней. Я вылечился, я забыл. Вдали от Аськи это оказалось
совсем несложно.
И вот сейчас, спустя десять лет, я снова возвращаюсь в прошлое к этой девчонке.
Нет, во мне не проснулись былые чувства, не возникло страстное желание или что-то подобное, но
мне захотелось увидеть её. Просто увидеть и ничего больше. Какой она стала? Осталась ли она
прежней Аськой?
***
Школа была всё той же и одновременно другой. Десять лет. Это много или мало?
Кого-то узнавал я, кто-то узнавал меня. И я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни, растягивая губы в фальшивой улыбке. Я понимал, что все эти люди вокруг меня лишь призраки
прошлого. Но я хотел увидеть её. Я пришёл сюда ради неё. Я был наигранно весёлым ради неё. Я
вырывал из себя искусственный смех ради неё. Я терпел объятья и рукопожатия бывших
одноклассников и восклицания учителей ради неё. Ради неё. А её не было.
Не сдержавшись, я спросил у одного из тех, с кем когда-то дружил, придёт ли Аська, а он, дебильно