Аскетика. Том I
Шрифт:
Но кто в действительности и точности нашел истину сих образов, тот нашел оное в безмолвии. Ибо очи его уподобляются водному источнику до двух и более лет, а потом приходит он в умирение помыслов; по умирении же помыслов, сколько вмещает отчасти естество, входит в тот покой, о котором сказал святой Павел (Евр. 4, 3); а от сего мирного упокоения ум начинает созерцать тайны; ибо тогда Дух Святой начинает открывать ему небесное, и вселяется в него Бог и воскрешает в нем плод Духа, и оттого, несколько неясно и как бы гадательно, человек ощущает в себе то изменение (духовное), какое должно приять внутреннее естество при обновлении всяческих.
Сие на память себе и всякому, читающему сочинение это, написал я, как постиг из разумения Писаний, из поведанного правдивыми устами, а немногое из собственного опыта, чтобы послужило это мне в помощь по молитвам тех, кому будет сие на пользу; потому что употребил я на это немалый труд.
Но послушай еще, что теперь скажу тебе, и чему научился из нелживых уст. Когда входишь в область умирения помыслов, тогда отъемлется у тебя множество слез, и потом приходят к тебе слезы в меру и в надлежащее время. Это есть самая точная истина; короче сказать, так верует вся Церковь.
Слово 66. О том, что рабу Божию, обнищавшему в мирском и исшедшему
Есть три чина, которыми человек преуспевает: чин новоначальных, чин средний и чин совершенных. И кто в первом чине, у того, хотя образ мыслей наклонен к добру, однако же движение мысли бывает в страстях. Второй чин есть нечто среднее между состоянием страстным и бесстрастием: и десные и шуии помыслы возбуждаются в человеке одинаково, и, как уже сказано, не перестает он вовсе источать и свет, и тьму. Если же прекратить ненадолго частое чтение Божественных Писаний и воображение в уме Божественных мыслей, представлением которых воспламеняется он к образам истины, по мере сил своих, с внешним охранением, от которого рождаются и внутреннее хранение и достаточное дело, то увлекается человек в страсти. Если же естественную горячность свою будет питать сказанным выше и не оставит искания, исследования и стремления к этому издалека, хотя и не видел сего, но, по указанию чтения Божественных Писаний, питает помыслы свои, и удерживает их от уклонения на страну шуюю, и не приемлет в себя под образом истины какого-либо диавольского посева, а паче — с любовью хранит душу свою, и будет просить Бога с терпением в претрудной молитве, то Бог Сам исполнит ему прошение его и отверзет ему дверь Свою, особливо за смирение его; потому что откровение тайн бывает смиренномудрым. А если умрет в сем уповании, то, хотя бы и не узрел вблизи оную землю, однако же, думаю, наследие его будет с древними праведниками, уповавшими достигнуть совершенства и не узревшими оного, по апостольскому слову (Евр. 11, 39); потому что они все дни свои трудились и почили в уповании. Но что же сказать нам? Если не достигает человек того, чтобы войти ему в землю обетования, которая есть образ совершенства, т. е. чтобы явственно, по мере естественных сил, постигнуть ему истину, то ужели за сие возбранено будет ему это и пребудет он в последнем чине (на самой низкой степени), у которого всякое намерение уклонено в страну шуюю? Или за то только, что не постиг всей истины, останется в незнатности (в бесплодности) последнего чина, который и не познает и не вожделевает сего? Или подобает ему возвыситься до сего, сказанного мной, среднего пути? Ибо хотя и не узрел оного (обетованной земли) иначе, как только в зерцале, однако же надеялся издали, и с этою надеждой приложился к отцам своим; хотя и не сподобился здесь совершенной благодати, однако же тем, что всегда приобщался к ней, всецелым умом пребывал в ней и всю жизнь свою вожделевал ее, то мог он отсекать лукавые помыслы; и, поелику надеждой сей сердце его исполнил Бог, отходит он из мира сего.
Благолепно все то, что имеет смирение. Постоянное духовное поучение ума в любви Божией, путеводимое разумением Божественных Писаний, ограждает душу внутри от прежних лукавых помыслов и соблюдает ум памятованием будущих благ, чтобы не расслабевал он от нерадения своего и вместо лучшего не занимался памятованием о вещах мирских; потому что от сего постепенно охладевает горячность чудных его движений, и впадает он в пожелания суетные и неразумные. Богу же нашему да будет слава!
Слово 67. О видах надежды на Бога, о том, кому должно надеяться на Бога, и кто надеется безрассудно и неразумно
Бывает надежда на Бога при сердечной вере; и она прекрасна, соединена с рассудительностью и ведением; и бывает другая, отличная от той надежды, следствие беззакония, и она есть ложная. Человек, который вовсе не имеет заботы о вещах тленных, но всецело, днем и ночью, вверяет себя Господу, не заботится ни о чем мирском, по великой своей рачительности о добродетелях, все свое время употребляет на занятия Божественным и потому нерадит о приготовлении себе яств и одежд, о приготовлении места жительства телу и о всем прочем, — такой человек прекрасно и разумно надеется на Господа: потому что Господь уготовит для него необходимое. И это — подлинно истинная и самая мудрая надежда. Да и справедливо таковому надеяться на Бога, потому что соделался рабом Его и рачителен к делу Его, не предается нерадению, по какой бы то ни было причине. Таковой достоин, чтобы на нем особенным образом показал Бог Свою попечительность; потому что сохранил он заповедь Божию, которая говорит: ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 33); и плоти угодия не творите в похоти (Рим. 13, 14). Ибо, при таком нашем устроении (душевном) мир, как раб какой, приготовит нам все, без сомнения будет подчиняться нам, как владыкам, не воспротивится словам нашим и воле нашей. Такой человек, чтобы не прерывать ему непрестанного предстояния Богу, не предается заботам о необходимой потребности тела, и по страху Божию ни о чем о другом не печется, кроме того одного, чтобы свободным ему быть от всякой таковой, малой и великой, заботы, имеющей целью удовольствие и парение ума (рассеянность); и однако же чудесным образом получает это, не заботившись и не трудившись о сем.
Но человек, у которого сердце совершенно погребено в земном, который всегда ест с змием персть, никогда не печется о благоугодном Богу, но утомлен и расслаблен всем телесным, не совершает ни одной добродетели, по причине всегдашних сношений с людьми и рассеяния в наслаждениях, и представляет какие-либо к тому предлоги (находит некоторые предлоги к извинению), — такой человек действительно, по этой лености и праздности, отпал от доброго. И когда будет стесняем скудостью в чем-нибудь, или смертью, и подавлен плодами беззаконий своих, тогда и он, может быть, скажет: «Возложу упование на Бога, и сделает меня без заботы и даст мне послабление». До этого часа не вспоминал ты, безумный, о Боге, но оскорблял Его непотребством дел своих, и имя Божие ради тебя, как написано, хулимо было язычниками (Рим. 2, 24); и ныне ли осмеливаешься говорить отверстыми устами: «На Него возложу упование, Он поможет мне и попечется о мне!» В посрамление таковых хорошо сказал Бог чрез пророка: Мене день от дне ищут, и разумети пути Моя желают, яко людие правду сотворившии, и суда Бога своего не оставивши, просят…
Нередко иной, не зная, идет путем, где есть лютый зверь, или убийцы, или что-нибудь подобное: и вот общий промысл Божий состоит в том, что он спасает его от такового вреда: или, пока не пройдет мимо лютый зверь, чем-нибудь замедляет шествие путника, или встречается ему кто-нибудь и заставляет уклониться от пути. И еще, иногда лютый змий лежит на пути — и невидим; но Бог, не хотя предать человека такому искушению, делает, что змий начинает вдруг шипеть и трогаться с места, или ползти впереди путника, и он, увидя это, остерегается и спасается от змия. Хотя и недостоин этого человек по тайным грехам, известным ему одному, однако же Бог отводит его от беды, по милости Своей. И еще, случается нередко, что падают дом, или стена, или камень, с шумом подвигшись с места своего, а там сидят иные, и Бог человеколюбиво повелевает Ангелу остановить и удерживать от падения место сие, пока не встанут сидящие там или пока чем-нибудь не отведет их, так что никого не останется на месте; и едва отойдут они, немедленно попускает упасть. А если и случится, что иной будет застигнут, делает, что не терпит он никакого вреда. Ибо сим хочет показать бесконечное величие силы Своей.
Все это и подобное этому есть дело Божия промысла общего и на все простирающегося: праведник же имеет над собою неотлучное промышление. Ибо прочим людям Бог повелел по рассудку распоряжаться делами своими и с Божиим промышлением соединять и свое ведение; праведник же не имеет нужды в сем ведении для распоряжения делами своими, потому что вместо ведения сего стяжал веру, которой низлагает всяко возношение взимающееся на разум Божий (2 Кор. 10, 5), и ничего из перечисленного выше не устрашится, как написано: праведный яко лев уповая (смел) (Притч. 28, 1), на все дерзая верою, не потому, что искушает он Господа, но потому, что на Него взирает и как бы вооружен и облечен силою Святого Духа. И так как его постоянное попечение о Боге, то и Бог говорит о нем: с ним есмъ в скорби, изму его, и прославлю его; долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое (Пс. 90, 15, 16). Расслабленный и ленивый к делу Его не может иметь такой надежды. Но кто во всем и всегда пребывает в Боге, к Нему приближается добротой дел своих и взор сердца своего непрестанно устремляет к благодати Его, тот может сказать о себе, что сказал божественный Давид: исчезосте очи мои, от еже уповати ми на Бога Моего (Пс. 68, 4). Ему подобает слава, честь и поклонение вовеки! Аминь.
Слово 68. Об отречении от мира и о воздержании от вольного обращения с людьми
Когда возлюбим бегство от мира и удаление от дел мирских, тогда ничто не отделяет нас столько от мира, не умерщвляет в нас страстей, не возбуждает и не оживотворяет нас для духовного, как плач и сердечное с рассуждением болезнование. Ибо лицо благоговейного подражает смирению Возлюбленного. И, напротив, ничто не делает нас столько сообщниками мира, и живущих в мире, и тех, которые в мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей. И это есть дело блудного демона. Но поелику опытом познал я любомудрие твое, возлюбленный, то умоляю тебя любовью — охраняться от нападения врага, чтобы тебе остроумием речей не остудить в душе своей горячности любви ко Христу, ради тебя вкусившему желчь на древе крестном, и чтобы враг, вместо сладостного оного размышления и дерзновения пред Богом, не стал во время бодрствования твоего наполнять душу твою многими мечтами, а во время сна твоего пленять ее нелепыми грезами, зловония которых не терпят святые Ангелы Божий. И тогда соделаешься ты для других причиной падения, а для себя — острым рожном (т. е. причиной мучения). Посему принуждай себя подражать смирению Христову, чтобы возгорался скорее огонь, Им в тебя брошенный, которым искореняются все движения мира сего, убивающие нового человека и оскверняющие дворы Святого и Всемогущего Господа. Ибо осмеливаюсь сказать с святым Павлом, что мы храм Божий (1 Кор. 3, 16). Посему как чист Сам Бог, очистим храм Его, чтобы возжелал вселиться в нем, и как Сам Он свят, освятим и храм; украсим его всякими добрыми и честными делами, облагоухаем его благоуханием покоя воли Божией, чистой и сердечной молитвой, каковой невозможно приобрести общением в частых мирских волнениях. И таким образом, облако славы Его приосенит душу, и свет величия Его воссияет внутри сердца, и исполнятся радости и веселия все обитатели селения Божия, а наглые и бесстыдные исчезнут от пламени Святого Духа.
Поэтому укоряй непрестанно самого себя, брат, и говори: «Увы, окаянная душа! Приблизилось время отрешения твоего от тела. Для чего увеселяешься тем, что сегодня же должна будешь оставить, и чего не увидишь вовеки? Обрати внимание на прежнюю свою жизнь, размысли, что ты соделала, почему так делала, и каковы дела твои, с кем провела дни жизни своей, или кто воспользовался трудом делания твоего на земле, кого возвеселила ратоборством своим, чтобы вышел он в сретение твое при исшествии твоем из мира, кого усладила во время течения своего, чтобы упокоиться тебе в пристани его, для кого бедствовала трудясь, чтобы прийти к нему с радостью, кого приобрела другом в будущем веке, чтобы приял тебя во время исшествия твоего, на каком поле работала по найму, и кто отдаст тебе плату на заходе солнца при уходе твоем?»