Асн–2 (Снежная королева)
Шрифт:
Торжествующе глянула на озадаченного следователя. — Я вспомнила, вспомнила! Сдавала в ремонт… и вот. Мастер написал, чтобы проверить. Я еще подумала, не удобно…
Где сдавали, когда. Как это происходило. Можете вспомнить ваш адрес. — Мент оживился. Потянул наружу блокнот и ручку.
— Ой… только мне почему–то кажется, что это было в Москве. Точно… а вот что–как, убейте, не помню. — Я плюнула на осторожность и почесала зудящийся нос. — А разве этого мало?
— Да, да конечно. Но с другой стороны, вы знаете, сколько в стране Авдеевых. А
Однако память, сжалившаяся надо мной раз, больше ничего подсказывать не хотела.
— Ира? Ирина? Ирина Авдеева. — Внутреннего отторжения это сочетание не вызвало, более того появилось чувство, что фамилия мне знакома. Взглянула на терпеливо ожидающего результатов следователя: — Это, кажется, мое имя. И фамилия тоже моя. И почему–то сейчас вертится в голове старая песенка про Комарово. Может быть я жила там?
— Хорошо, мы обязательно все проверим. — Старший лейтенант занес исправления в бланк, заставил меня расписаться и ушел.
Следующий день новых известий не принес. Я терпеливо вынесла довольно болезненные процедуры, с удовольствием съела обед, и ужин.
А вот вечером, когда уже совсем стемнело, и мои соседки угомонились, пришла непонятная тоска. Странно, отчего–то она была связана с короткой обмолвкой милиционера о погибших на яхте людях. Кто они были, почему судьба оказалась к ним столь жестока? И отчего их смерть вызвала во мне столько печали?
Так и заснула, с неясной, но колющей душу грустью.
Зато утро принесло кучу новостей. Не все из них оказались хорошими, однако были и добрые вести. Во–первых: подтвердилось мое имя и фамилия.
Старший лейтенант сегодня был на удивление вежлив и даже предупредителен. Однако вслед за хорошими известиями пришла очередь и печальных. Оказывается, мой дом сгорел. А родители погибли. Были застрелены в своей машине за несколько дней до пожара.
Странно, новость эта не стала для меня ударом. Может быть, все уже отболело. Или виновата была потеря памяти, но я так и не смогла вспомнить ни отца ни маму. Лишь два невысоких холмика и пара струганных крестов под высоким, похожем на свечу, тополем.
Но самое невероятное старший лейтенант сообщил под конец разговора. Он как–то смутился, и сбивчиво произнес, на мой взгляд, дикую фразу: — А вы знаете, что являетесь наследницей ваших родителей?
Как будто это не было само собой разумеющимся?
Решив дать милиционеру высказаться, я только кивнула. И тут он меня огорошил. По его словам наследство состояло не только из участка земли в Комарово и квартиры в Питере, но и акциями в крупной торгово–промышленной фирме, стоимостью чуть менее пятисот миллионов долларов, которой владел мой отец. Причем наследницей практически единоличной.
Осознать величину суммы сразу я не сумела, поэтому едва старший лейтенант покинул палату, произнесла вслух. – $1Пятьсот миллионов? Обалдеть!
И только позднее, когда схлынуло удивление, я вспомнила фразу, оброненную моим гостем перед самым уходом.
Оказывается,
— Думаю, что теперь они еще свяжутся с вами. — Невнятно предположил старший лейтенант.
Новые гости появились вскоре после обеда. Я только собралась немного поспать, как дверь в палату распахнулась и на пороге возникла парочка наряженных в черные костюмы мордоворотов. Стриженные, с одинаковыми настороженно— непроницаемыми физиономиями, амбалы бесцеремонно осмотрели палату, и пропустили вперед невысокого мужчину, в сером, слегка измятом, но явно не дешевом, костюме.
Господинчик вальяжно кивнул охранникам, непринужденно проследовал к моей кровати и опустился на стул.
— Вы Ирина? — Не утруждая себя приветствием, поинтересовался он.
— Ну да. — Только и смогла произнести я, озадаченная столь резвым началом. –А вы кто?
Гость не ответил. Вместо этого он обернулся к одному из охранников и неприметно кивнул.
Выпроводить моих соседок неразговорчивый великан сумел всего за пару минут. Женщины торопливо вышли в коридор, а громила в черном вновь замер возле двери.
— Моя фамилия Свирский. Степан Сергеевич. Я представитель фирмы РосКомодитиСервис. — Чеканя слова произнес седоволосый коротышка. — Нам стало известно, что вы сообщили сотруднику милиции о своем родстве с бывшим владельцем предприятия, Авдеевым Иваном Андреевичем. Это так?
— Если честно, у меня после травмы с памятью не слишком хорошо. — Смутилась я, — но вот телефон, и вообще…
— Значит, не помните. — Оборвал мой лепет гость. — Ваше утверждение, таким образом, не подкрепляется документально, а основывается лишь на… предположениях. Я правильно понимаю.
— Э… — Мне стало еще неуютнее. — Да как вам сказать, я вроде что–то такое припоминаю…
Свирский вытянул из кармана громадный, со множеством каких–то вензелей и накладок, серебряный портсигар, и достал из него сигарету.
— Простите, но здесь не курят. — Произнесла я, чувствуя, как из глубины души поднимается волна неприязни. — Это больница, а не…
— Хм… Я заметил. — Он аккуратно вернул сигарету в коробку. — А чем еще вы можете доказать свое родство с Авдеевым?
— Да ничего я не собираюсь доказывать. Меня спросили, ответила. А они уж пусть сами разбираются.
– $1Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». — Произнес эту пошловатую сентенцию господин в сером так, словно изрек некую вселенскую тайну.
— Мне все понятно. — Он поднялся, спрятал портсигар в карман, и закончил с металлом в голосе. — Поскольку юридических оснований для подобных утверждений вы не имеете, следовательно, претендовать на наследство тоже. И мой вам совет, будьте впредь осторожнее с высказываниями. Болтливый язык иногда может крепко повредить своему хозяину.
— Послушайте, господин, как вас там, Свирский, а вам не кажется, что вы хам? — Я уже завелась, и более всего жалела, что не могу подняться с кровати.