Асока
Шрифт:
– Что?
– переспросила Кейден.
Асока повторила громче прямо ей на ухо. Как здесь вообще кому-то удается хоть что-то расслышать? Как тут заказывают выпивку?
– Нет, - заверила ее Кейден.
– У Сельды лучшая еда, и внутри будет немного тише.
Асока сдалась и двинулась сквозь толпу следом за Кейден. У девушки были широкие плечи, и она не стеснялась пользоваться ими, расчищая себе путь. Когда они протолкались сквозь давку, Кейден свернула налево и подвела Асоку к уже занятому столику.
– Моя сестра Миара, - представила она Асоке темнокожую девочку за столом.
В
– Привет!
– поздоровалась Асока.
– Я Ашла.
Она скользнула на стул рядом с Кейден и призвала личность Ашлы на передний план сознания.
Последовали новые представления, и вскоре Асока уже обменялась рукопожатиями со всей бригадой Кейден. Все, за единственным исключением, оказались людьми. Старшим был Вартан, мужчина за сорок с обветренным лицом. Сперва Асока решила, что его лысина - это сознательный выбор, вроде того, что делали некоторые клоны, чтобы голове было не так жарко в шлеме, но, присмотревшись внимательнее, не обнаружила и намека на отрастающие волосы. Еще один повод убедиться, что Асока толком не понимала, как они устроены. Впрочем, она знала, что люди часто бывают чувствительны к подобным темам, потому, несмотря на любопытство, воздержалась от расспросов.
Малат, салластанке тридцати с небольшим лет, пришлось уйти сразу после того, как их представили друг другу. Ее муж работал в другую смену, и ей нужно было домой, кормить детей. Она слегка напомнила Асоке мастера Пло, который всегда думал о других, даже когда бывал занят или уставал.
Близнецы, Хобан и Нира, были лишь немного старше Асоки. Их кожа выглядела очень бледной по сравнению с остальными, а одинаково синие глаза мало что упускали. А еще они оказались куда прямолинейнее, чем Кейден, когда принялись расспрашивать "Ашлу" о ее прошлом. Асока знала, что нарочитое увиливание от расспросов не пойдет ей на пользу, так что поделилась, чем смогла.
– Я механик - по крайней мере, умею чинить разные штуки, - сообщила она.
– В таком случае рад знакомству, - отозвался Хобан.
– Особенно если ты сможешь отремонтировать наши молотилки, как для Кейден.
– А ваши тоже сломались?
– уточнила Асока.
– Нет, - ответила Миара, - но все они старая рухлядь. А машинка Кейден теперь работает лучше, чем когда-либо. Даже лучше, чем сразу после покупки.
– Я охотно взгляну, - пообещала Асока.
– Вы не можете оказаться хуже моего последнего клиента.
Все удивленно уставились на Кейден. Та поморщилась.
– Тиббола добрался до нее раньше меня, - пояснила она.
– Что ж, по крайней мере, не отпугнул вовсе, - заключил Хобан.
– А здесь он бывает нечасто.
Почему?
– удивилась Асока.
– Кейден сказала, что это лучшее заведение в округе.
Хобан и Нира переглянулись, и Нира подалась вперед.
– Тиббола выходит из себя, когда напивается, - пояснила она.
– И глупеет. Трезвый, он еще следит за языком, но стоит ему
Асока переварила новость. Она не привыкла к необузданным эмоциям. Большую часть жизни она провела рядом с людьми, подверженными сильным чувствам, но в основном способными держать их под контролем. Это стало одной из причин, по которым ее так глубоко уязвило предательство Бэррисс Оффи. Та сердилась на Орден джедаев и пыталась добиться расположения Асоки, если не откровенного союза с ней, но пошла к этому самым жестоким из возможных путей: повлияв на ее собственный выбор. После того как та, кого она считала другом, в гневе использовала ее как орудие, у Асоки полностью изменилось восприятие мира. И хотя речь шла не вполне о том же, она порадовалась, что ей не придется иметь дело с оскорбительными замечаниями местного пьяницы. С тех самых пор, как Бэррисс пошатнула ее уверенность в пути джедаев, Асока усердно пыталась вернуть себе контроль, которым некогда обладала. Она не спешила предоставлять новому задире возможность задеть ее за живое.
– Нам это не нравится, - подхватила Миара.
– И Сельде, ясное дело, тоже, хотя он не всегда выгоняет готового платить клиента.
Асока проследила за жестом Миары и увидела высокого мужчину-тогруту, стоящего за стойкой. Его кожа была того же оттенка, что и у нее. Но значительная часть его левого лекку отсутствовала, отрубленная на уровне плеч. Рана уже давно зарубцевалась.
– Несчастный случай в поле, - пояснил Вартан.
– Давнее дело. Руки и ноги заменяют протезами, но с вашими лекку мало что можно поделать.
Сельда заметил взгляд Асоки - она искренне надеялась, что он не подумал, будто она глазеет, - и вежливо кивнул. Она помахала ему рукой, и хозяин заведения улыбнулся. А затем продолжил протирать стаканы, позволяя ей разглядеть протез, заменявший ему левую руку до локтя. Из-за него он держал посуду под необычным углом, но непохоже, чтобы его это замедляло.
– Ну, теперь, когда он тебя увидел, нас точно обслужат по высшему разряду, - заявил Хобан.
– Балбес ты, - осадила его сестра, отвесив ему такой подзатыльник, что он расплескал выпивку.
– Думаешь, все тогруты знакомы между собой?
– Конечно нет, - возмутился Хобан, даже не попытавшись стереть лужу.
– Я всего лишь имел в виду, что новоприбывшая привлечет его внимание.
– Прости моего брата, - попросила Нира.
– Он вообще не думает, прежде чем говорить.
– Прощаю, - отозвалась Асока.
– Я не...
– начал было Хобан, но сдался.
– Где наша еда? Умираю с голоду.
Каждая кантина, в которой приходилось бывать Асоке до сего дня, была полна проезжих. Даже на Корусанте бары заполняла публика, попавшая туда по пути куда-нибудь еще, пусть даже всего лишь на концерт или следующую вечеринку. Заведение, где все клиенты были местными, ощущалось странно. На Рааде она была чужаком, и у нее складывалось отчетливое впечатление, что, если бы она зашла сюда в одиночестве, музыка и разговоры оборвались и она очутилась бы в центре внимания. Даже под прикрытием Кейден и ее друзей Асока оставалась мишенью для любопытных глаз. Окружающие пытались составить мнение о ней.