Ассасины Сталина

Чинцов Вадим Владимирович

КГБ провело беспрецедентную в практике спецслужб операцию, чтобы уличить врага: по дну Москвы-реки к чердаку в доме предателя, на Гончарной набережной, протянули кабель, управляющий кинокамерой в ящике для цветочной рассады, находившемся на балконе этажом выше квартиры шпиона. С помощью кинокамеры агента удалось заснять в момент, когда он переснимал на подоконнике секретные документы.

На суде в мае шестьдесят третьего года Пеньковский признал вину во всём и на телекамеры рассказывал о визитах в Лондон, о том, как примерял форму США на себя. Процесс был показательным. В зал иностранные наблюдатели не допускались, в советских газетах печатались стенограммы слушаний, изданные затем стотысячным

тиражом. В мае же Пеньковского и расстреляли, а Винна приговорили к восьми годам. Главу КГБ Серова и маршала Варенцова сняли со своих должностей и понизили в званиях.

На самом деле Пеньковский был героем. Его как «крота» внедряли со времён турецкой командировки пятьдесят пятого года, но ЦРУ испугалось выйти на контакт. После настойчивых попыток он «внедрился» в шестьдесят первом году в ряды МИ-6. Целью «крота» было дезинформирование противника. Прежде всего необходимо было сообщать американцам заниженные цифры по ракетному потенциалу, численности войск, агентов КГБ, ослабить бдительность. Все документы «делались» на Лубянке. В частности, обманом были сведения о том, что советские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) будто бы имеют недостаток — неточную систему прицеливания, и поэтому их невозможно использовать в качестве средства поражения в США. Американцам внушалось, что до политических центров на восточном побережье США наши ракеты не дотягивают.

Примечательно, что несмотря на то, что Пеньковский якобы сдавал агентов КГБ, массовой высылки нашей агентуры из США не было. Более того, те, кого засветили, продолжали работать за рубежом, как, например, морской атташе Евгений Иванов. Арест и суд были лишь инсценировкой — нужно было убедить ЦРУ, что Пеньковский реальный шпион. Его речь на суде была будто заученной, он сознавался во всём подряд. Расстрела также не было, его тело не было показано иностранцам, Пеньковского с липовыми документами под фамилией «Иванов» пристроили где-то в глуши, на работу учителем в школе. Операцией Управление убило двух зайцев — убрало друзей Хрущева и втюхало америкосам отличную дезу.

Судоплатова освободили по отбытии срока наказания двадцать первого августа шестьдесят восьмого года. Вернувшись в Москву, Судоплатов показательно занялся литературной деятельностью, на самом деле же взяв обратно штурвал Управления. Никто не мог и подумать, что этот покалеченный, но не сломленный человек стоит во главе мощной секретной организации. Сразу по возвращению Судоплатов привлек своего сына Анатолия, окончившего в три года назад МГПИИЯ им. Мориса Тореза и работавшего на экономическом факультете МГУ, к работе в аналитическом отделе Управления.

Глава 6

В начале июня пятьдесят седьмого года на конспиративной квартире секретарь ЦК ВЛКСМ Семичастный собрал сотрудников аналитического отдела.

— Здравствуйте, товарищи! — ВРИО начальника Управления был в штатском, как и все присутствующие, хотя некоторые тоже носили погоны — Предатель Хрущев, оказавшийся не выявленным троцкистом, сумел путем нарушения Конституции захватить власть в стране. Огромное недовольство среди настоящих соратников Сталина возникло после наглого вешанья всех собак на умершего вождя Хрущевым на Двадцатом съезде КПСС. Как вы все знаете, выступавший с докладом Хрущев обличил культ личности Сталина, обвинил его во многих преступлениях, в частности — развязывании репрессий. Доклад произвел эффект разорвавшейся бомбы. В зале стояла глубокая тишина, никто не смотрел друг на друга. Шок был невообразимо глубоким. Такого вранья Кремль не видел никогда.

Благодаря предпринятым мерам наши люди в окружении Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова убедили этих мерзавцев в необходимости

сместить Никитку Хрущёва с должности Первого секретаря ЦК КПСС. Друзья! Нам нужно дождаться очередного заседания Президиума ЦК, на котором обработанные паникой и страхом наши фигуранты выступят против узурпатора власти.

Восемнадцатого июня состоялось долгожданное заседание Президиума ЦК КПСС. К этому времени высшее руководство СССР уже было на грани раскола, Маленков объяснял своим союзникам: «Если мы их не уберём сейчас, тогда они уберут нас».

По настоянию большинства председателем заседания был избран Булганин, а не Хрущёв, как обычно. Маленков, Молотов, Каганович, Ворошилов, Первухин и Сабуров совместно предъявили Хрущёву многочисленные претензии. По итогам обсуждения семью голосами против четырёх (против были сам Хрущёв, Кириченко, Микоян и Суслов воздержались), было принято решение рекомендовать Пленуму ЦК КПСС сместить Хрущёва с поста Первого секретаря ЦК КПСС и пересмотреть состав Секретариата ЦК. Присутствовавшие с правом совещательного голоса кандидаты в члены Президиума ЦК — Брежнев, Жуков, Мухитдинов, Фурцева и Шверник поддержали Хрущёва, Шепилов сначала поддержал, потом выступил против, поддержав группу Булганина, и высказал личные претензии Хрущёву.

Казалось бы Хрущев проиграл. Однако в критический момент на выручку Первому секретарю пришёл Микоян, убедивший всех перенести заседание на следующий день,

Но ещё до окончания заседания Хрущев попросил министра обороны — Георгий, спасай положение, ты это можешь сделать. Я тебе этого никогда не забуду!

Тот довольный кивнул. Глава КГБ Серов и Жуков по согласованию с Хрущёвым организовали срочную доставку в Москву на самолётах военной авиации руководство республиканских ЦК и кандидата в члены Президиума ЦК Козлова, известных своей лояльностью к Хрущёву. Этой вновь прибывшей группе удалось вмешаться в ход заседания (которое уже почти завершилось) и снять с обсуждения вопрос о Первом секретаре и о составе Секретариата ЦК. Это заседание Президиума ЦК КПСС растянулось на четыре дня, и за ним тут же последовал Пленум ЦК КПСС.

Двадцать второго июня на первом же заседании пленума ЦК Суслов объяснил собравшимся, что раскол в Президиуме был вызван разногласиями в отношении курса XX съезда КПСС на десталинизацию, и таким образом вопрос о личности Хрущёва и допущенных им ошибках был отставлен. Затем Жуков огласил документы, из которых следовало, что Молотов, Каганович и Маленков и есть «главные виновники арестов и расстрелов партийных и советских кадров».

Каганович в ответ заявил, что «говорить надо о всех членах Политбюро», и напрямую спросил Хрущёва: «А Вы разве не подписывали бумаги о расстреле на Украине?» Последний ушёл от прямого ответа, ибо отрицать это было глупо, а Жуков заявил о необходимости провести тщательное расследование и наказать всех виновных в организации массовых репрессий. Однако этот вопрос был пленумом ЦК засекречен, и рядовые члены партии оставались в неведении об этом до перестройки, когда более подробные сведения о данных событиях стали появляться в печати. Особые эмоции у слушателей вызвало зачитанное Жуковым донесение Маленкова Сталину о создании специальной тюрьмы для партийных кадров.

Лидеров анти-хрущевской группы (Маленкова, Кагановича, Молотова и «примкнувшего к ним Шепилова») вывели из состава ЦК КПСС, а позднее исключили из партии. Ворошилов, Булганин, Сабуров, Первухин раскаялись и изменили свое мнение. Они отделались легким испугом: Ворошилова не тронули, остальных понизили в должностях.

Аналитики Управления охраны Конституции поняли свою ошибку и сконцентрировали усилия по дискредитации Жукова и Серова, решив сначала отодвинуть их от Хрущева, лишив его защиты силовиков.