Ассасины
Шрифт:
Кораблей в гавани было много, из разных стран. Но суда венедов сильно отличались от других. Их делали из дуба, у них был высокий нос и корма, а дно плоское – чтобы они могли плавать и по рекам. Но главной особенностью кораблей Винеты было резное деревянное украшение на носу в виде головы коня с развевающейся гривой. Это был волшебный конь Световида. Он давал магическую силу кораблю, защищал его от злых духов и устрашал врагов. Боевые корабли венедов вмещали кроме команды до пятидесяти воинов и несколько коней.
Много странных судов стояло в порту Винеты. Свеи [83]
83
Свеи – шведы.
Подплывая к Винете, русы видели огромные поля созревшей пшеницы. Раньше на этих местах были болота, но венеды осушили их, и теперь могли продавать излишки хлеба. Построенные плотины и заслоны ограничивали разливы Одры, поэтому урожаи всегда были высокими. Река являлась составной частью водного пути от европейского севера до стен Константинополя, она была кормилицей венедов. Они даже Алатырское море переименовали в Вендский залив.
Ярилке-Вилку делать было нечего, и у него образовалась уйма свободного времени. Что-либо купить в торговых рядах, откуда Всегорд не вылезал уже третий день, он не мог – не имел денег – поэтому с утра до вечера бродил по улицам Винеты, совершенно очарованный сказочным городом. Иногда ему казалось, что он просто спит и все это ему снится. В конце концов, на него начали обращать внимание. И то верно: высокий плечистый дылда, без оружия у пояса, что было совсем не характерно ни для жителей Винеты, ни для приезжих гостей, и с ошалевшими глазами, голубыми, как ясное летнее небо, – будто умом тронулся.
Когда Ярилко начал замечать на себе взгляды девушек и услышал, как они смеются, обсуждая его достоинства и внешний вид, он вспомнил от великого смущения, что в его кошельке хранятся несколько кусков алатырь-камня. Он добыл их из моря три года назад – до того как стал учеником Морава. Мало кто мог нырять в ледяную воду Вендского залива сразу после шторма, но только не Ярилко. Все русы знали, что штормовая волна выносит на берег много обломков ценного алатырь-камня, поэтому и женщины, и подростки, и дети упорно ждали на берегу, пока стихия не утихнет. А потом собирали эти дары водяных божеств.
Но Ярилке это было неинтересно. Самые ценные куски алатырь-камня лежали на дне, там, где было глубоко, и подросток смело бросался в волны, ныряя до тех пор, пока губы становились синими, а тело покрывалось пупырышками.
Он находил такие большие и красивые камни, что многие ему завидовали. Но почти все забирал вождь племени – в общую копилку; так было заведено. А Ярилке и Вощате доставались крохи. Однако и этого хватало, чтобы купить необходимые на зиму припасы, в основном дорогую соль и хлеб. Мясо они с дедом сами добывали, а заморские приправы им заменяли разные местные травки и коренья.
Вилк
Долго искать не пришлось – в Винете многие знали Беловода. Первый же малец привел его к небольшому, но красивому домику, и, что удивительно, сложенному из бревен, – такие строения были в городе редкостью. В основном здания были кирпичными, а некоторые – более старые – сделаны из дикого камня. Ярилко дернул за цепочку и где-то в глубине строения раздался мелодичный звон (дергать за цепочку ему посоветовал мальчик).
Спустя какое-то время – Вилк уже подумал, что в доме никого нет – раздалось стариковское кряхтение, и хрипловатый голос спросил:
– Кто там?
– Ярилко… – У оробевшего юноши старое имя вырвалось само по себе.
– Важный гость… – сказано было с насмешкой, будто юного руса могли видеть сквозь стены.
Дверь отворилась и на пороге встал еще крепкий старик, очень похожий на деда Вощату, если бы не «городская» – дорогая – одежда и не большой крест, видневшийся из-под шелковой рубахи в распахнутом вороте. Похоже, старик отдыхал после сытного обеда – время было полуденное.
– Ну и кто ты? – осмотрев юношу с головы до ног, спросил старик.
– Ярилко…
– Это я уже слышал. Какого роду-племени будешь?
– Внук я… деда Вощаты.
– Вощаты?! – Старик изменился в лице. – Этого отступника от истинной веры?! Надо же, еще жив, оказывается…
– Простите, что я вас побеспокоил… – К Вилку неожиданно вернулись выдержка и хладнокровие, которым он был обязан Мораву. – Всего вам доброго.
Он поклонился – слегка кивнул – и уже намеревался уйти, но тут старик окликнул его:
– Постой! Какие мы гордые… Входи, коль стоишь на пороге. Негоже мне так с родственником обращаться.
Родственником? Насчет родственников дед ничего не говорил. Ярилко спросил:
– Вы Беловод?
– А то кто же… Заходи, не торчи под дверью, как столб. Вишь, какой вымахал. В нашем роду таких богатырей еще не было.
Юноша заколебался, но все-таки прошел внутрь дома, обставленного с немыслимой для русов роскошью. Здесь были и диванчики мягкие, и сарацинские ковры, и диковинные креслица с резными спинками, и шелковые занавеси на окнах, а в большой комнате, куда завел старик юного руса, горел камин – неожиданно подул холодный сырой ветер из севера и стало прохладно. В Вендском заливе иногда бывало, что и среди лета вместо дождя идет снег. Но непогода долго не держалась – обычно два-три дня.
– Садись, – указал Беловод на диванчик. – Рассказывай.
– А что рассказывать? – буркнул Ярилко.
– То, что наказал Вощата.
– Привет вам передавал…
– Нужны мне его приветы… – Старик насупил брови.
– И подарок. Вот… – Юноша достал из сумки, висевшей у пояса, большой кусок алатырь-камня, завернутый в кусок холстины.
– Ну-ка, ну-ка… – оживился Беловод. – Вишь ты! – восхитился он, взяв камень в руки. – Какая красота! А что там внутри?
– Стрекоза. Такие камни самые ценные.