Assassin's Creed. Черный флаг
Шрифт:
Блэйни, как ты, возможно, успела догадаться, был одним из тех шестерых, кого я увидел играющими в кости, когда подъехал к «Императору». Ты подумала, что он был как раз тем, с кем я повел тогда разговор, и теперь решил отомстить мне за дерзость.
И вот тут как раз ты не права. Блэйни был одним из тех, кто продолжал резаться в карты во время моего разговора с его товарищем. Человек недалекого ума, жестокий. У него был выпуклый лоб и густые брови, которые он постоянно держал сведенными, словно и сам находился в каком-то вечном замешательстве. В тот вечер я едва обратил на него внимание. Возможно, это и способствовало
– А что он так взъелся на меня? – спросил я у Пятницы.
Тот лишь пожал плечами и пробормотал:
– Не обращай внимания, – после чего закрыл глаза, показывая, что наш разговор окончен.
Я последовал совету Пятницы. Я старался не обращать внимания на Блэйни.
Это разъярило его еще сильнее. Он вовсе не хотел, чтобы на него не обращали внимания. Он хотел вызывать у других страх. Блэйни понял, что я его совсем не боюсь, отчего и затаил на меня злобу.
16
Тем временем у меня появился новый повод для раздумий. Среди матросов поползли слухи, что наш капитан чувствует себя обделенным по части добычи. За последние два месяца мы не совершили ни одной вылазки, а это значило, что никто из нас не заработал даже полпенса. Недовольство команды начало расти, и не откуда-нибудь, а из капитанской каюты. Настроение капитана знали все: он считал, что честно выполняет свою часть сделки, не получая почти ничего взамен.
У тебя может возникнуть вопрос: о какой сделке речь? Будучи каперами, мы обеспечивали ее величеству поддержку английского присутствия на море. То есть мы являлись непризванными солдатами в ее войне против испанцев. За это нам разрешалось безнаказанно грабить испанские корабли в таком количестве, какое определяла наша жадность, и именно этим мы до той поры и занимались.
Однако испанских кораблей, бороздивших моря, становилось все меньше. А в гаванях мы не раз слышали, что война подходит к концу и вскоре между Англией и Испанией может быть подписан мирный договор.
Надо отдать должное капитану Дользеллу: он умел смотреть вперед и заранее чуял, откуда ветер дует. Он не хотел оставлять нас без добычи и потому решил предпринять действия, выходящие за рамки дозволенного ее величеством.
Капитан вышел к нам не один, а со своим помощником Трэффордом. Дользелл снял треуголку, вытер пот, снова надел шляпу и обратился к нам с речью:
– Парни, попомните мое слово: эта вылазка обогатит нас, как никогда прежде. Ваши карманы лопнут от золота. Однако должен вас предупредить, поскольку я не имел бы права называться вашим капитаном, если бы умолчал об этом. Дело, которое я вам предлагаю, рискованное.
Рискованное. Да. Мы рисковали быть пойманными, предстать перед судом и умереть на виселице.
Мне говорили, что кишки повешенных опорожняются сами собой. Поэтому пиратские бриджи стягивают вокруг лодыжек, чтобы дерьмо не вывалилось на эшафот. Это позорное обстоятельство пугало меня сильнее, чем сама казнь. Мне вовсе не хотелось, чтобы Кэролайн потом вспоминала, как я болтался на виселице, разбрасывая дерьмо вокруг себя.
Я покидал Бристоль совсем с другой целью – не стать пиратом и не оказаться вне закона. Но если я останусь на корабле и приму участие
Да, я поступал в каперы не для того, чтобы сделаться пиратом. И в то же время я не мог вернуться в родные края без гроша в кармане. А если я вернусь богатым, то золото заткнет глотки всем моим врагам, и они перестанут домогаться моей смерти. Такая мысль не раз мелькала в моей голове.
Пиратство меня совсем не привлекало. Все деньги я планировал заработать законным способом.
Прошу тебя, не надо ухмыляться. Сейчас я и сам понимаю, насколько хлипкими были мои тогдашние рассуждения. Но у меня еще оставался огонь в душе и юношеские мечты пока не успели выветриться из головы.
Озвучив свое предложение, капитан выразил уверенность, что среди команды наверняка найдутся те, кто не желает быть замешанным в грязных делах. И он предоставлял им возможность заявить об этом сейчас, потому что потом им придется держать язык за зубами. Тем, кто не хочет участвовать в предлагаемом деле, он позволит беспрепятственно покинуть корабль. Услышав об этом, я едва не шагнул вперед.
Но меня удержала рука Пятницы. Мы стояли рядом. Его жеста никто не видел. Пятница даже не повернулся ко мне. Он глядел вперед, туда, где стоял капитан. Следом я услышал его шепот: «Погоди». Зачем он это сделал, я узнал буквально через каких-нибудь пару минут. Вперед вышли пятеро матросов. Все – честные, совестливые парни, не желавшие марать себя пиратством. По приказу капитана его помощник махнул подручным, и пятерых совестливых парней бросили за борт.
С тех пор я решил держать свой люк плотно задраенным. В голове у меня созрел новый замысел. Я приму участие в разбоях, но до поры до времени. А потом, скопив достаточно денег, сбегу с корабля. Поступлю на другое каперское судно. Я считал себя уже достаточно опытным моряком, которого охотно возьмут на другой корабль. И естественно, я буду всячески отрицать, что плавал на «Императоре», когда его капитан изменил курс и совершил ужасное преступление.
Не скажу, чтобы мой замысел отличался особой продуманностью. Я и тогда видел его недостатки. Но я очутился между молотом и наковальней. Ни один имеющийся вариант меня не устраивал, а других у меня не было.
Снизу доносились крики выброшенных за борт. Они звучали все тише, пока не смолкли совсем. Тогда капитан продолжил рассказ о своих пиратских замыслах. Он смотрел на вещи трезво, а потому не стал говорить о нападении на суда Королевского флота. Подобное было бы равносильно самоубийству. Добычу нам предстояло найти возле западных берегов Африки. Туда в январе 1713 года и направился «Император».
17
Январь 1713 г.
Мы прошли мимо прибрежных островов и бросили якорь в тихом, защищенном от ветров заливчике. Возможно, это был не заливчик, а эстуарий реки, впадавшей в море. Капитан отправил на берег отряд, приказав добыть провиант, пресную воду, пиво, вино и ром. В этом райском уголке можно было бы задержаться надолго. Мы бы ловили черепах и лакомились их мясом, стреляли бы непуганых птиц. Можно было бы поохотиться на крупный рогатый скот, коз и свиней.