Ассенизаторы. Расплата

Хохряков Константин

— Увидел тебя возле памятника и решил не мешать, ушел в сторону. Ты не ответила, почему вернулась?

— Как увидела машину, так на душе почему-то стало тревожно. Подумала, что ты из госпиталя сбежал. Вдруг бы тебе здесь стало плохо? Вот и вернулась.

— Так я же тебя на машине ни разу не возил…

— А-а, вон ты о чем! Мне ее Гном показал, когда из госпиталя домой повез. Тебе бы руки-то перевязать, или хотя бы пластырем заклеить надо. Да и обработать нормально не помешает. Занесешь еще заразу. Где это можно сделать?

— Наверное,

только в отряде… Марина, ты машину водить умеешь?

— Нет. И не училась никогда. А что?

— Тогда придется самому. Руль потом отмою. Поехали? Достань, пожалуйста, ключи из кармана, а то все перемажу — стирай потом…

— А у тебя аптечки-то в машине нет, что ли?

— Есть. Только ей сто лет в обед. Еще отец покупал. Там все испортилось давно, а бинтов и в помине нет. Для техосмотра коробка имеется — и ладно.

— Нет, за тебя основательно надо браться! Что за отношение такое к самому себе?

В медицинской части отряда порезы уже окончательно обработали. Начмед решил не перевязывать, залил раны клеем.

— Походишь так, — сказал он, — кровь свернется быстро. Не советую только руки наждачкой протирать! — Хохмач великий.

Парни с дружелюбным любопытством разглядывали Марину, но от расспросов благоразумно воздерживались. Забрав из шкафчика ключи от гаража, вместе с любимой вышли во двор, столкнувшись с Удальцовым.

— Здравствуйте, дядя Сережа! — поздоровалась с ним Марина. — На кладбище вам не до меня было.

— Здравствуй! Ты уж прости меня, девочка, — ответил ей Сергей Терентьевич, — поругался я там немного. Не понимают ничего по-человечески. Пришлось чисто по-русски общаться. Радуйся, Жора! Мне уж рассказали, если бы не она, пришлось бы тебе передачки таскать. Так что ты ее на руках носить должен!

— Да я хоть сейчас, командир! — попытался подхватить Марину на руки. — Хоть всю жизнь!

— С ума сошел? — притворно начала отбиваться она. — Всю одежду перепачкаешь!

— Ну смотри! — улыбнулся полковник. — За язык тебя никто не тянул. Ладно, ты мужик правильный. За свои слова отвечаешь. Но смотри у меня! Обидишь — не спущу!

— Никогда, командир! — твердо ответил я, нежно посмотрев на Марину.

— Да он мухи не обидит просто так! Это я уже давно поняла, — тоже ласково взглянула она на меня.

* * *

Как-то так само собой получилось, что из отряда на машине направились прямо ко мне. Вроде бы и не договаривались ни о чем, но, с другой стороны, никто и не возражал. Выехав на Комсомольскую, в районе лесотехникума тормознул у обочины.

Ну нарушил я немного правила. Но нельзя меня сегодня наказывать! У меня веская причина — Марина впервые едет ко мне домой! Почему остановился под знаком? Ну это же очень просто: здесь самое «рыбное» место! Бабушек с цветами просто завались. Глаза разбегаются!

Некому меня спрашивать, ни одного гаишника в округе не видать. Марина же

даже и не поинтересовалась, для чего это я тут припарковался? Я же со всех ног бросился к одной из приглянувшихся мне бабулек. Не потому, конечно, что она самая симпатичная из всех. Просто у нее одной имеется то, что мне требуется, — розы ослепительно белого цвета. Именно такие я и мечтал подарить Марине. А не какие-то несчастные пожухлые гвоздики, которые видел на ее столе в кабинете. Тем более такой повод, даже два: день рождения и… да неважно, какой еще. Просто я так хочу!

Купив огромный букет, целых двадцать пять прямо ослепительно сияющих белых роз, бегом кинулся назад к машине.

А это еще что за номер? Позади моей «шестерки» стоит, сверкая включенной «люстрой», извергающей вспышки синего и красного цвета, светло-серая с синей полосой «девятка» ДПС. Тебя тут только не хватало! Что, докопаться не до кого? Один я под знаком остановился? Ну, да! Согласен! Рядом с «мерином» моя машина выглядит, мягко сказать… гм… да! Но это же совершенно не повод докапываться именно до меня! А этот старлей торчит именно возле моей «шахи». Ну, что? Бог не выдаст, свинья не съест!

Ба-а! Вот так встреча! Давешний дэпээсник, которого я не так давно послал. Вот сейчас как раз и повод извиниться. Дескать, целыми днями и ночами только тебя и искал, родной, чтобы сказать… Вот еще! Так и за «голубого» принять могут. А оно мне надо?

— Добрый день, командир!

— Для кого добрый… — не договорил старлей, внимательно оглядывая меня.

«А для кого и последний», пришлось мысленно закончить за него.

Так и есть! Чувствует, что где-то недавно встречались, но никак не может вспомнить, где. Напомнить или не стоит? Наверняка ведь обиделся. Да будь что будет…

— Понимаю, нарушил! Но, может, на первый раз простишь, командир?

— Документы!

А вежливость-то где, любезнейший? Ты же с гражданином разговариваешь, добросовестным налогоплательщиком, кстати! На деньги которого, между прочим, существуешь! Ну что поделать? Не буду нарываться. Но дура-ак ты, старлей, похоже… Так что не зря я тебя послал. Туда бы как раз ты и шел бы! Ладно, поглядим. Может, не все еще так и плохо?

Протягиваю водительское удостоверение, документы на машину. Тот, даже не разглядывая, складывает их в карман:

— Вы нарушили пункт…

Начинаю потихоньку закипать… Ну хорошо, нарушил, а дальше-то что? Где написано, что именно за это нарушение ты, старлей, имеешь право изъять у меня все документы, в том числе и на машину? Что, верховным судьей себя возомнил?

— Командир, ну первый раз же… Давай разойдемся по-хорошему? И документы на машину-то нехорошо забирать. Ну, права еще куда ни шло, но машина-то — это мое личное имущество, которое только суд может конфисковать.

— Что, грамотный? Думал, червонцем обойдемся, а тут уже на двадцатку тянет. Ну так что?