Ассирийские танки у врат Мемфиса
Шрифт:
– Хорошо! – воскликнул Тотнахт, офицер-пехотинец, сидевший за рукоприкладство и хулу на командира. – Хорошо, ибо сторожившие нас мертвы!
– Плохо, – молвил я, и Тотнахт смущенно потупился. – Плохо, так как улететь ассиры не могут и выход у них один: перебраться через пустыню и захватить судно в каком-нибудь порту у Лазурных Вод. Их командир уже сообразил, что нет у него других вариантов.
На миг воцарилось молчание, затем посыпались вопросы:
– Что же будет с нами, семер?
– Это ведь Собаки Саргона? Они безжалостны!
– О чем говорил ты с их офицером?
– Что он предлагает?
– Во имя Исиды милостивой! Он
Я поднял руку.
– Он не так глуп. Штурмовать с полусотней бойцов любой порт на Лазурных Водах – занятие рискованное. Он нуждается в нашей помощи. Здесь, в лагере, есть провиант, вода, верблюды и ослы, и этого хватит, чтобы добраться до побережья. Он поведет нас под охраной, затем раздаст оружие и бросит в атаку. Тех, кто останется жив, обещает взять с собой. На восточном берегу Лазурных Вод – ассирские базы, и плыть до них не слишком долго. Разумеется, если не перехватит Первый флот.
Они слушали в полной тишине, посматривая на плац, на ассиров, стоявших у каждого барака, и на пулеметы, где тоже виднелись фигурки в черном. Пулеметов стало больше: два – на плацу, и еще пара – на крыше дома Саанахта.
Наконец Хоремджет спросил:
– Почему он думает, что мы согласимся?
– По ряду причин, знаменосец. Вот одна из них: если не согласимся, нас перебьют. – Я помолчал, чтобы это дошло до них получше. – На ассирских картах наш лагерь помечен как место содержания мятежников, а всякий мятежник – потенциальный ренегат. И, как вам известно, нашлись такие, и не в единственном числе. Вспомните про чезет Сета.
Этот чезет, набранный из пленных, сражался на стороне ассиров. Пленных у них хватало благодаря нашим бездарным полководцам. Взять хотя бы генерала Нармера, бросившего на танки ливийскую верблюжью кавалерию! Или того же Памфилия, который угробил под Дамаском гвардейские части… У нас тоже были пленные ассиры, но их, кроме почетных гостей, держали за Пятым порогом. Что до гостей, те кучковались в столице, поближе к трону и спецпайкам. Как говорится, лес рубят, щепки летят, а в Ассирии лес рубили усердно – царь вырубал всех неугодных, даже собственных сановников. Уничтожали их вместе с семьями, до третьего колена, и наиболее пугливые бежали к нам.
– Мы не предатели! Пусть я останусь без погребения, если лгу! – выкрикнул Рени, офицер бронеколесничных войск. Сидел он за то, что утопил свою машину в Иордане, форсируя поток во время половодья.
– Мы не предатели! – отозвались остальные. В их глазах горели искры гнева, и ни один не опустил головы. Хоть мы считались лишенными чести, но то была лишь запись в судейских папирусах. Честь осталась с нами. Мы были готовы за нее сражаться.
– Оружие, – произнес я. – Сколько у нас оружия?
– Все, что взяли на кушитах, – доложил Пуэмра, быстро опросив товарищей. – По два «сенеба» [18] в каждом бараке, ножи и десяток гранат. Если справимся с псами, что нас стерегут, получим еще четырнадцать «саргонов».
– Хорошо. Атака должна быть внезапной и скорой. Пока они не догадались, что у нас есть оружие.
Ассиры высокомерны и брезгливы. – Должно быть, поэтому они не осмотрели мертвых кушитов. Считая себя высшей расой, избранниками богов, они испытывают неприязнь к людям с черным цветом кожи, к тем, кто не носит бороды или имеет нос прямой, а не подобный клюву коршуна. Таких, согласно их понятиям, следует уничтожать, а заодно и роме, чья кожа не очень бела, а бороды
18
Сенеб – дословно «будь здоров!», египетское приветствие. В данном случае «сенеб» – марка автоматического оружия.
– Разберите задние стенки бараков, с крыши дома Саанахта они не видны, – сказал я. – Пулеметчиков на плацу и тех, кто нас стережет, перебьем из «сенебов». Сигнал я дам голосом. Если разделаемся с этими, – я кивнул на плац, – их останется три десятка. Тридцать стволов и шесть или семь пулеметов… Дом Саанахта придется штурмовать. Возьмите лучших солдат, лезьте вверх по склону и охватите ассиров кольцом. Я пойду с вами. Тотнахт, в твоем бараке Хайло, парень, что тянет волокушу. Очень сильный. Отдашь ему гранаты. – Я смолк, собираясь с духом перед тем, что должен был сказать. – Атаку нужно поддержать пулеметным огнем. Пуэмра и ты, Туати… вы это сделаете.
Я отправлял их на смерть, и они это знали.
– Благодарю за честь, семер, – вытянувшись, произнес Пуэмра. Туати молча отдал салют. Лица у обоих стали торжественные и отрешенные, как у людей, уже узревших Поля Иалу.
– Расходимся, – сказал я. – Ждите сигнала.
Они торопливо удалились, и я пошел за ними вслед, но не спеша. Ассирский офицер смотрел на меня с кровли дома Саанахта. Затянутый в черный мундир, он высился там меж двух пулеметов и своих солдат будто изваяние мрачного божества, доставленное прямиком из Ниневии. Под его взглядом я опустился на колени, согнул спину, прижался лицом к земле – то были знаки покорности, какие отдают лишь фараону. Затем простер руки к небесам и солнечному диску – мол, видишь, полдень еще не наступил. Для многих и не наступит, подумалось мне.
Ассир усмехнулся, кивнул, и я исчез в бараке.
Там Кенамун, Амени и Руа уже резали клинками тростник у задней стенки, пятеро солдат расширяли дыру, и еще десяток, кто с гранатой, кто с кайлом, замерли в ожидании. У входа, скалясь в хищной усмешке и подбрасывая на ладони нож, затаился мой ливиец, рядом стояли Нахт и Пауах с «сенебами», Давид и Хоремджет. Пуэмра присел на корточки, сжавшись будто пружина и спрятав в ладонях лицо. Он был из Стерегущих Небо и считался хорошим стрелком, а к тому же превосходно бегал. Храбрый парень… Да будет милостив к нему Осирис!
– Готово, семер, – послышался сзади шепот Руа.
Я подождал несколько мгновений, отсчитывая время по ударам пульса, затем покинул барак и направился к двум часовым-ассирам. Они глядели на меня точно две змеи; потом один презрительно махнул рукой и что-то сказал другому. Ры-ры-ррав… Голос его был как собачий лай.
– Внимание! – выкрикнул я. – Начинай!
Ударили очереди из «сенебов», я прыгнул на ближайшего ассира и сбил его наземь. Шея у него была бычья, до горла не добраться, пришлось выкалывать глаза. Прием хороший, но неаппетитный. Я вытер ладонь, сорвал с врага подсумки и оружие, добил ударом в лоб. Иапет, зарезавший второго ассира, уже поднимался с «саргоном» в руках. На земле валялись пробитые пулями тела пулеметчиков, и к ним бежали двое: Пуэмра от нашего барака и, с другой стороны, авиатор Туати.