Ассистент дамского угодника
Шрифт:
— А ты кто? — Это прозвучало даже несколько грубовато.
Но я ответила. Ответила уже потому, что узнала голос этого человека.
— Я Охотникова. Евгения. Припоминаете?
Твердовский припоминал.
— Черт возьми! Приятно услышать вас, Женя, — заговорил он уже более спокойно. — Откуда у вас телефон Зотова? Как он к вам попал?
Несмотря на ровный голос Юрия, я почувствовала, что мнимый кинорежиссер, с которым мне довелось познакомиться в столице пару дней назад, был немного обескуражен и не знал, как ему следует вести
— А я у него на даче, — по-простому ответила я, как бы ничего не скрывая и не пряча камня за пазухой. — Кино тут смотрим. С ребятами.
— Зотов арестован?
— Задержан, — машинально поправила я Твердовского. — С поличным. Тут, как говорится, все в сборе. В полном составе. Только тебя не хватает. Что делать-то будем? Как считаешь?
Я не давила на него. Просто предлагала подумать и, насколько это возможно, прояснить ситуацию с заложницей. Однако реакция Твердовского меня удивила.
— Черт! Зотов арестован! Приятно.
— Приятно? Что значит «приятно»? — не разделяя необъяснимых восторгов Твердовского, попыталась я приземлить собеседника. — По-моему, тебе тоже светит приличный срок.
Твердовский громко рассмеялся, и я даже слегка отстранилась от аппарата.
— Ну и пусть светит, — выдал Юрий. — Я на своем стоять умею! Сказал — не отдам, значит, не отдам! И все! Баста!
Он говорил дерзко и напористо. Из личного опыта я знала, что обычно так держатся люди, которым нужно прежде всего убедить в чем-то себя самих.
— Кому не отдашь?
— Зотову!
Теперь уже была откровенно обескуражена я.
— Зотов уже ничего не хочет. Ему, по-моему, на все теперь наплевать, — попыталась я вразумить Твердовского, взвешивая каждое произносимое слово. — Вика цела? С ней все в порядке?
— Вика жива и здорова, — ответил Твердовский, и у меня как камень с души свалился.
Оставалось теперь отыскать их и вернуть дочь отцу, как и положено, без единой царапины.
— Ты можешь дать ей трубку? Я хотела бы поговорить с ней.
Я была настроена на отказ Твердовского и готовилась к продолжению непростой дискуссии с похитителем, но Юрий в очередной раз поступил неадекватно.
— Минутку, — прозвучало в телефонной трубке.
А затем мне в самое ухо врезался звонкий голос потерянной клиентки:
— Да!
— Виктория, это Охотникова. — Я отошла немного в сторону, оставив Зотова и Гамаюнова на попечение моих новых знакомых. — С тобой все в порядке?..
— Со мной все нормально. — Вика, казалось, и не слышала, о чем я спросила. Девушка находилась в состоянии какой-то детской эйфории. — Нам надо встретиться и поговорить. Обсудить кое-что…
— Послушай, — перебила я ее, не видя никакого смысла в продолжении этой праздной пустой болтовни. — Ты свободна? Ты можешь перемещаться?
— Да. — Вика словно ждала этого вопроса. Ее будто захлестывал собственный безудержный темперамент. — Ой, вы знаете, нас только что чуть не убили!.. Мы еле-еле унесли
— Я… Я не понимаю, Вика. Что там происходит у вас с Твердовским?
— Я его люблю! — прозвучало вместо ответа.
— Что?! — У меня голова шла кругом от этого калейдоскопа не связанной между собой информации.
— Я его люблю, — почти обиделась на меня Белохвостова.
— Ты шутишь?
— Нет. Нисколько.
Я растерянно посмотрела на Гамаюнова, который по обрывкам слов, долетавших до него, пытался для себя составить картину нашего с Викой разговора. Он шевелил бровями и щурился. Сидевший рядом Зотов, напротив, демонстрировал полнейшее безразличие. И хотя звонок адресовался ему, Алевтин Андреевич намеренно игнорировал это обстоятельство.
— А как же?.. То есть… — Я энергично растерла ладонью лицо. — Славно! И когда свадьба? Ты домой, вообще, собираешься? Хоть позвони, порадуй отца.
— Конечно, — ответила Виктория.
Я не могла больше выносить этого безумия.
— Ты сошла с ума, Вика!
— Я знаю.
— Мне нужно увидеть тебя.
— Хорошо, — на удивление легко согласилась моя сумасбродная клиентка. — Диктую адрес.
И она надиктовала. Закончив разговор, я отключила телефон и небрежно бросила его на стол. Наши с Алевтином Андреевичем взгляды встретились.
— Ребята из прокуратуры приехали, — пробасил кто-то за моей спиной. — Медики будут минут через десять.
Я оглянулась на вошедшего.
— Ну что, уважаемый, будем говорить или предпочтем умереть? — грозно спросила я, не отводя взгляда от напуганного Зотова.
Сказанное, в принципе, относилось и к Альберту, который сразу понял, на чьей стороне ему нужно играть. Он попытался пошевелиться, но ему не дали этого сделать мои брюнет и молодой курносый водитель. Гамаюнов сразу успокоился, стараясь больше не привлекать моего внимания без необходимости.
Алевтин Андреевич, без удовольствия улыбнувшись, тоже не стал разыгрывать передо мной благородного рыцаря.
— Ну уж нет, умирать я не намерен. А что вам хочется знать?
— Кто заказал похищение Белохвостовой? — спросила я, отодвинув на край стола кассету, что стояла на его крышке, и, не найдя другого места, присела на столешницу.
Сдерживая свое раздражение и страх, Зотов, не задумываясь, выложил все, что знал.
— Заказала одна женщина. На меня она вышла через посредника, того самого Твердовского. Сказала, что я смогу использовать Викторию по своему усмотрению в случае, если за нее не выплатят выкуп. Гамаюнов и Твердовский вызвались за вознаграждение похитить ее и доставить ко мне. Дальнейшее вам известно. А Твердовский передумал передавать ее мне, но денег требовать не стал. Он просто в оговоренный час не вышел на связь с Гамаюновым, сколько тот ни звонил. Сегодня днем я узнал, что он все-таки в Астрахани, послал к нему людей, люди, судя по всему, нарвались на сопротивление и сейчас возвращаются ко мне.