Ассистентка антиквара и город механических диковин

С утра в конторе антикварного и аукционного дома «Раритеты Молинаро» на Лилак-страда кипел переполох. Пишущие машинки грохотали, как канонада. Стрекотал телеграф. Конторщики лихорадочно шелестели бумагами. Рассыльные вываливали на столы кипы каталогов, выбивая облака пыли. Помощница управляющего разнервничалась и в беседе с почтенным экспертом по бронзе позволила себе повысить голос. Эксперт разобиделся, ушел в архив и там затеял перебранку с реставратором.

Аннет сортировала письма и наблюдала за суматохой с веселым

изумлением. В конторе она служила два года, и впервые на ее памяти в этом сонном болоте разразилось подобие жиденького урагана.

Для переполоха были все основания – ждали прибытия нового управляющего. Месяц назад прежний управляющий конторой, доктор исторических наук и королевский хронолог Антуан Вальвазор, совершил странную выходку. Обычно осмотрительному и даже трусоватому доктору захотелось приключений. Во время поездки по делам фирмы он взял проводника и отправился на прогулку в горы, где и сгинул во время обвала. Контора на Лилак-страда осиротела, и дела ее пошли еще хуже, чем обычно.

Владелец аукционного дома выразил соболезнования и спешно послал своего племянника, Максимилиана Молинаро, чтобы тот, наконец, навел порядок.

О племяннике ходили разные слухи, один другого причудливее.

Последние годы он пропадал за границей и славился тем, что заставлял самые убыточные отделения приносить прибыль. Методы использовал жесткие. Например, организовал частное сыскное агентство, которое помогло аукционному дому распутать немало мудреных махинаций.

В юности племянничек служил в армии, а затем мотался по южным континентам – сопровождал экспедиции археологов и скупал изделия и раритеты у полудиких племен. Поговаривали, не гнушался пускать в ход угрозы и оружие, когда дикари не соглашались на неравноценный обмен. Словом, полностью заслужил кличку Тигр-людоед, которой его наделили конкуренты в мире антикварной торговли.

Неудивительно, что назначение такой неординарной личности переполошило контору на Лилак-страда, привыкшую к спокойной жизни и снисходительному начальству.

Когда запыхавшийся посыльный доложил о прибытии босса, все ринулись к окнам. Внизу черный автомобиль последней марки рыкнул мотором и с грацией королевского линкора пришвартовался возле крыльца. Служащие кинулись на места: босс явился и начал обход владений.

Первым делом он посетил хранилище, затем проинспектировал типографию. Наконец, поднялся на второй этаж. Немногочисленные дамы разволновались, мужчины приняли вид важный и раболепный.

Аннет сдернула пенсне, в котором, по ее мнению, она походила на учительницу начальных классов. Ванесса, помощница управляющего, стыдливо спрятала в ящик стола портрет прежнего босса в черной рамке: пора заканчивать время траура

Господин Молинаро на первый взгляд не казался страшным – Аннет даже испытала некоторое разочарование. Наследник династии Молинаро походил на обычного дельца. Высокий и широкоплечий, в дорогом сером костюме, он стремительно зашел в кабинет и приветствовал подчиненных звучным баритоном.

Впрочем, когда он подошел ближе, все убедились, что внешность у нового босса была примечательная: острые скулы, длинное лицо, крупный, кривоватый нос, вероятно, сломанный в одной

из стычек с воинственными аборигенами, не пожелавшими за просто так уступить дому Молинаро свои экзотические сокровища. Жесткие складки от крыльев носа к уголкам рта и немного выдающийся вперед подбородок придавали его лицу решительное, слегка насмешливое выражение. Волосы у господина Молинаро были густые, темно-каштановые, зачесанные назад, а баки рыжеватые.

Близорукая Аннет изнывала от любопытства и приглядывалась изо всех сил. Хотелось получше рассмотреть особу, про которую по конторе ходили пикантные слухи. Ей показались странными глаза господина Молинаро, и она никак не могла понять, в чем дело.

Господин Молинаро вежливо приветствовал служащих, затем встал у стола Аннет. Ее окутал аромат одеколона, в котором смешалась горечь смолы и свежесть гвоздики. Пока босс произносил короткую речь, Аннет сделала шажок в сторону, задрала голову, прищурилась, и увидела, что глаза у династического племянника были красивые, с удлиненным разрезом и густыми черными ресницами. Левый глаз – зеленый, правый – ореховый.

– Какой яркий мужчина! – вполголоса восхитилась Ванесса, когда босса проводили в его кабинет.

– Скорее, пестрый, – заметила удивленная Аннет, – разноцветные волосы и разноцветные глаза.

– Признак породы! – с придыханием произнесла Ванесса.

Аннет заинтересовалась.

– Как у котов? Любопытно, он глух на одно ухо? Слышала, такое бывает у котов с разными глазами.

– Он не похож на кота, – возмущенно отрезала Ванесса, и Аннет согласилась. Со своими широченными плечами, косо подрезанными баками, сломанным носом и обманчиво вкрадчивыми манерами Максимилиан Молинаро напоминал хищного зверя, но никак не домашнего.

– Ты заметила, что у него на правой руке нет половины мизинца? – свистящим шепотом поинтересовалась взволнованная машинистка Селена.

Эту деталь Аннет упустила. Ей азартно поведали три версии о том, при каких обстоятельствах Молинаро потерял фалангу.

По первой версии Молинаро заключил пари с султаном. Проигравший должен был положить голову на плаху – но заступничество любимой наложницы султана позволило боссу расстаться лишь с половиной мизинца. Вторая версия рассказывала о героическом подвиге сержанта Молинаро в битве при Варденне.

Аннет больше всего понравилась третья версия: мизинца он лишился в ловушке, установленной хитроумным фараоном три тысячи лет назад. Капкан захлопнулся, когда вор пытался забрать статуэтку богини. Потом добычу продали клиенту за бешеные деньги, что помогло авантюрному антиквару примириться с потерей.

Вскоре служащие убедились, что с господином Молинаро следует держать ухо востро. Он расположился в кабинете, смежном с тем, где сидела за пишущей машинкой Аннет, и вызывал к себе служащих по одному. Через полуприкрытую дверь девушка видела, как проходили беседы, и слышала, как в звучном баритоне легко прорезывается рычание, когда босс был чем-то недоволен. Впрочем, он умело чередовал жесткость с мягкостью и нужных результатов от собеседника добивался в два счета. Дерзких усмирял, робких ободрял, усердных воодушевлял, хитрых выводил на чистую воду.