Астийский Эдельвейс
Шрифт:
Максимка в школе остался, но теперь не мог дождаться выходного. Наступало воскресенье, и Максимка брал геологический молоток, лопату, лоток для промывки шлихов и спускался в долину Студеной на «собственную разведку», овладевал навыками геолога.
Так пролетели сентябрь, первая половина октября. Стало холодно, пошли дожди. Пора было закрывать полевой сезон. И сегодня Максимка решил в последний раз покопаться на Студеной. Но погода закапризничала с самого утра. Сначала пошел дождь. Потом посыпал снег. Снизу от оврага задул порывистый ветер.
Максимка
Максимка запустил руку в лоток. Большой, с двухкопеечную монету кристалл, совершенно чистый и прозрачный, лежал у него на ладони, отсвечивая чуть приметной голубизной. Максимка выхватил из кармана обломок корунда, который всегда теперь носил с собой, и царапнул по кристаллу. Твердое острие скользнуло по камню, как грифель по стеклу. Алмаз! Максимка стиснул его в кулаке и, забыв о брошенных инструментах, припустил со всех ног в Отрадное.
Старший геолог был в конторе один. Он сидел над картой фактического материала, просматривая пикетажки начальников отрядов. Максимка без стука влетел к нему в комнату:
— Петр Андреевич, алмаз!
Крайнов отодвинул бумаги, взялся за пачку с папиросами:
— В шлихе?
— Вот, смотрите! — Максимка разжал кулак.
— Это?! — Крайнов вскочил со стула, выронив нераскуренную папиросу, и бережно взял сверкающий кристалл. Казалось, он священнодействует — даже твердость камешка он проверял как-то по-особенному, чутко прислушиваясь к звуку, который издавал минерал.
— Ну что, алмаз? Алмаз, да? — нетерпеливо спрашивал Максимка, стараясь заглянуть через плечо геолога. Но тот долго ничего не отвечал. Наконец поднял голову:
— Где ты взял его?
— Там, на Студеной… Алмаз? Верно, Петр Андреевич?
— Алмаз-то алмаз, только… — Геолог снова склонился над камнем.
— Что только?
— Да огранка вот… Не бывает такой огранки у естественных алмазов.
— Но я же его только что отмыл. Прямо из обрыва.
— Прямо из обрыва, говоришь. На какой высоте от воды?
— Метров десять-двенадцать.
— Та-ак… Значит, опять в астийских слоях.
— Да, там же примерно, где я выкопал шестерню. Ну что шестерня! Правильно тогда смеялись надо мной. А тут алмаз!
— Алмаз! Не просто алмаз, а бриллиант — алмаз, обработанный рукой человека.
— Как человека? Ведь вы сами говорили, что в то время не только людей…
Крайнов как-то странно усмехнулся:
— Все говорят, что так, но… — Он достал лупу и снова склонился над камнем. Максимка следил за каждым его движением. Он услышал, как геолог пробормотал:
— Ничего
— А что? Что вы там видите, Петр Андреевич?
— Что-что! Или я брежу, или… Вот взгляни.
Максим взял лупу и направил ее на то место, куда указал Крайнов:
— Картинка какая-то…
— Картинка! Это гемма. Понимаешь, гемма! В астийских-то слоях! А главное, что здесь изображено!
Максимка снова взглянул через лупу:
— Похоже, цветок…
— Нет! Ниже, ниже. На большой грани.
— А здесь человек и вроде… обезьяна. Да, человек протягивает руку обезьяне. И внизу какие-то значки…
— Вот именно. Или буквы, или математические символы. Словом, то, что мог сделать лишь вполне цивилизованный человек.
— Значит, и эта вещь когда-то провалилась в трещину?
— Какой черт в трещину! Алмаз в сотню карат! Кто выпустит из рук такое сокровище? Тут что-то совсем другое. Камень надо сейчас же отправить специалистам. Нет, постой! — Геолог забарабанил пальцами по столу. — Отправил я однажды кое-что, до сих пор не могу простить себе… Что же нам с ним делать?.. Сначала, конечно, сфотографируем. Вот так. — Он поместил кристалл на черный лист бумаги и полез в шкаф за фотоаппаратом. Максим отошел в сторону.
Вдруг камень засветился. Все ярче, ярче… Максим дернул геолога за рукав.
— Петр Андреевич, он… Ой, Петр Андреич!!! — Больше Максим не успел ничего ни сказать, ни сделать. Кристалл вспыхнул ярким пламенем и… исчез.
Геолог бросился было к столу, но тут же без сил опустился на стул.
— Что с вами, Петр Андреич?
— Ничего со мной не случилось. Камень! Где камень?!
— Значит, это вовсе не алмаз?
— Алмаз! Алмаз чистейшей воды! Только алмаз и мог сгореть так вот, без остатка. Но почему? Почему? Восемьсот градусов надо, чтобы алмаз начал гореть. А тут…
— Петр Андреич, пойдемте завтра снова туда. Снег перестал. А там, наверное, этих камней…
— А, глупости! Такие находки не повторяются.
— Найдем, Петр Андреич, обязательно найдем. Если такой геолог, как вы…
Крайнов усмехнулся:
— Такой геолог… Пойми, дружок, это ювелирное изделие, а не геологический объект. И, стало быть, не геологи, а археологи должны теперь заняться Вормалеем. Описать этот случай и опубликовать? Нет, хватит с меня. Отписался! Да и какие у нас доказательства?
— Как какие? А алмаз?
— Алмаз! Где он, алмаз? Кто поверит, что мы видели его? Я сам себе не поверил бы, если б не это пятно. — Он указал на след, оставшийся на столе. — Бриллиантовая гемма из астийских слоев… Мистика! Наваждение! Бред сумасшедшего! Каждый здравомыслящий человек назовет нас просто шарлатанами. И правильно сделает.
Максим посмотрел прямо ему в глаза.
— Что же, значит, все так и бросить? Никому ничего не говорить?
Крайнов поднялся с места и долго ходил по комнате, покусывая тонкие губы. Наконец подошел к Максиму, бережно взял его за вихры.