Астма. Высокая турбулентность
Шрифт:
— Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад, — ответил наверняка знакомыми Оксане словами русского классика. Оправдываться — не мой стиль.
— Да уж. Она слишком молода и напридумывала себе всякого. А у тебя лишь одно в голове.
— Мне часто так говорят.
— А я имею ввиду не то, о чем ты подумал. Что ты собираешься делать с этим? — Оксана ткнула пальцем перед собой, вполне явно обозначая, что же она имела ввиду. В нескольких метрах от нас Лена и Максим мило обнимались и слушали проницательную и долгую речь Виталия.
— Пока не решил.
— Так решай быстрее, — она понизила голос. — Я совсем не знаю этого мужика, но я знаю серьезную барышню рядом с ним. И почему-то уверена, что ты ей подходишь больше.
— Спасибо за поддержку, Оксан.
— Я
— Не лучшее время.
— Самое время.
Устроить Лене очную ставку? Я мог легко это сделать, но считал, что Оксана ошибалась. По всем признакам было видно, что риск неоправдан. В лучшем случае, все это сведется к шутке избалованного миллиардера. В худшем — вечер будет испорчен, а Лена навсегда забудет мое имя. Я пру по жизни, как маглев* без тормозов, но даже у меня есть экстренный стоп-кран.
С девушкой никогда не работали резкие меры. Кроме того, я не собирался компрометировать любимую женщину на глазах у всех ее коллег. Поэтому решил, что бы там ни говорил Максим и что бы ни ответила ему Лена, — я это выдержу.
— Лена, спасибо большое за проникновенную речь. А теперь хочу пригласить сюда нашего нового коллегу из США, который развивает нашумевший проект Лены. Мы все с вами в шутку называем его "легким проектом", — каламбур в том, что это совсем не так. Теперь мне нужно продолжить по-английски. Так вот. Мы знаем этого человека почти полгода, и должна заметить, с какой ответственностью и самоотверженностью он отдает себя делу. Вижу, как некоторые дамы в зале уже улыбаются и закатывают глаза. Да-да. Я говорю о Дино Риччи, который лично у меня сломал все стереотипы о миллиардерах. Кстати, о миллиардах. Прошу прекратить шептаться о том, что больница пилит бюджетные деньги. За элитное шампанское Dom Perignon, которое вы сегодня пьете, стоит сказать спасибо именно этому мужчине.
После того, как заведующая на всякий случай перевела все это на русский, она добавила, обратившись ко мне: “Дино, прошу, выйди к нам!” Сейчас, несмотря на поганое настроение, я собрал остатки воли и включил то, что очень хорошо умел: функцию оратора.
— Оксан, спасибо за лестный отзыв, — сказал выйдя на сцену. — Да, за траты на игристое прошу возложить всю вину исключительно на меня. Надеюсь, что в наказание получу только благодарные комментарии.
Мне приходилось говорить медленно, потому что заведующая переводила мои слова на русский.
— Я сделал это спонтанно и от чистого сердца, потому что вы все потрясающие. Правда. Не устаю удивляться, какая замечательная атмосфера создана в вашем коллективе. Вы искренне радуетесь успехам коллег, а общая проблема сближает вас сильнее, чем обязательства, деньги, указы руководства или правительства. А самое главное, вы стремитесь быть честными друг с другом. Вы много спорите, но не таите напрасных обид. Вы очень открыты. Я не видел такого ни в одном коллективе, где мне приходилось работать до этого. Поэтому повторюсь, вы потрясающие.
Я смотрел на зал и впитывал реакцию людей. Они улыбаются, слегка кивают, глядят гордо, потому что они это заслужили. А еще в их взглядах сквозит смущение и искреннее удивление, потому что они априори считают таких, как я, бессердечными, безразличными кусками дерьма, — не нужно строить иллюзий. Американский миллиардер, вложившийся в российскую науку, мог быть кем угодно: шпионом из-за океана, виновником всех бед (в числе которых, разумеется, пропавший в стране Макдональдс), злоумышленником, который "ворует наши мозги", — но только не тем, кто может оценить их по достоинству, стать их защитником и другом. Мне искренне хотелось этого. Я разглядывал смятение в их глазах и испытывал чувство на грани с наркотическим кайфом. Крушить и ломать стереотипы — одна из моих слабостей, которая даже заставила забыть о моих чувствах. Буквально на минуту.
— Я тоже хочу быть честным с вами. Хочу сказать, что приехал сюда не просто так…
Сделал паузу.
— Моя компания вкладывает в проекты будущего. Создавая ее, я закладывал в фундамент самую высшую, на мой взгляд, ценность — благосостояние человечества. Я оцениваю наш с вами совместный проект как один их наиболее перспективных в этом направлении. Но это лишь предисловие, я хотел сказать не об этом. Знаете, в первый день я осматривал мощности больницы и меня не покидало ощущение, что специалисты, которые работают на ее, мягко говоря, не новом оборудовании, по меньшей мере, гении. А за эти месяцы я увидел чуть больше. Вы знаете, о чем я говорю. Каждый из вас. От уборщицы, которая несет из дома дезсредства, потому что они лучше, до руководителей, которые скидываются на более эффективные препараты, и главврача, который монетизирует все что только можно, чтобы держать больницу на плаву. Можете считать мою речь провокационной, — мне все равно. Мне это не интересно. Я открыт с вами и говорю то, что вижу. Есть расхожая фраза: хочешь сделать мир лучше — начни с себя, и каждый из вас ей соответствует. Мне повезло встретить вас, потому что куда бы ни заносила меня рабочая деятельность, я стремлюсь что-то изменить. Поменять исходные условия, дать отправную точку чему-то новому. Это мое кредо. Поэтому вчера я сделал то, что не имеет отношения к инвестиционным сделкам и прибыли для бизнеса.
Пауза.
— В течение следующих пяти лет фонд дочерней компании моего холдинга инвестирует в больницу Российской Академии Наук один миллиард рублей.
Оксана запнулась, так и не договорив эту фразу на русском. А среди людей, которые понимали английскую речь, пронесся восторженный шепот.
— Коллеги, простите. Сейчас мистер Риччи сообщил о том, что благотворительный фонд его компании собирается инвестировать в нашу больницу миллиард рублей. Боже…
— Не собирается, Оксана. Решение уже принято на уровне Совета Директоров, осталось лишь согласовать формальные моменты и подписать бумаги. Теперь можешь добавить: “Кстати о миллиардах”, и я отвечу “Кстати, желаю вам плодотворной работы в будущем, коллеги!” — сказал я, а заведующая нервно рассмеялась.
— Дино, тут еще не все пришли в себя. Посмотри на Виталия Сергеевича, он хватается за сердце. Ты что-нибудь еще хочешь нам сказать в заключение?
— Нет, спасибо. У меня все. Еще раз с годовщиной.
Я спустился со сцены и остановился возле Виталия, щеки которого пошли красными пятнами, а рот беспомощно ловил воздух. Я ободряюще похлопал главврача по плечу, а тот благодарно кивнул. В этот момент Оксана сказала небольшое предисловие и позвала на сцену Максима.
Лена стояла в нескольких шагах впереди меня, и я сделал эти пару шагов, и опережающе прошептал ей в затылок: "Выбор за тобой, Веснушка. Бурная река или тихая гавань?".
— Да… После такого радостного события говорить будет непросто, но я попробую, — начал Максим. — Для начала хочу присоединиться к предыдущим спикерам и поздравить всех вас с годовщиной. Я не знаю вас лично, но вы делаете очень важное дело! Вы все молодцы! И среди вас есть очень дорогой мне человек. Лена, выйди, пожалуйста, ко мне.
Девушка немного постояла в нерешительности, а потом медленно и грациозно двинулась к сцене.
О чем я думал? Я сейчас окончательно убеждался, что передо мной недомужик. Во-первых, он не может расставить приоритеты и полностью посвятить этот знаменательный, как ему кажется, вечер любимой женщине: опаздывает, отвлекается на разговоры по бизнесу, — это поведение мудака. Во-вторых, он тянет с предложением, а потом делает его во всеуслышание, чтобы снизить шансы на отказ, ведь девушке будет неудобно сказать "нет" такому "шикарному" парню на глазах у всех своих коллег, — это поведение труса. В-третьих, этот придурок банально не знает Лену, потому что публичное предложение вызовет у нее как минимум раздражение и нервную дрожь, — это поведение самовлюбленного кретина, которому не интересна его вторая половина от слова совсем.