Астромех Эрдваныч. Часть 3
Шрифт:
– Ну, суки, сейчас вы ответите! Спокойно полюбоваться зрелищем не дают!
– рассердился я, когда несколько попаданий подряд почти перегрузили мой щит.
Но оказалось, это я сам виноват - нефиг было торчать столбом посреди боя. Даже не боя, а переработки боевых дроидов КНС в металлолом. Все-таки полторы сотни джедаев, имея свободу маневра, прикрытые огнем от летающих уродов со звуковыми бластерами, это сила. И чего добивается таким образом переводя дроидов, руководство Джеонозиса, я решительно не мог понять. Впрочем, ровно до того момента, пока не вспомнил об еще
– Стрела, проверь вокруг! Здоровые фигни на двух колесах с блоками ракет?
– прокричал я в эфир.
– Вижу таких!
– тут же отозвалась Эми.
– Восемь единиц, обходят то, что осталось от арены с ними какие-то танки и до батальона пехоты!
– Уничтожить!
– прорычал я.
– Основная цель "Огненные Грады". Вот я тормоз...
Заложив вираж, пара Н-6 спикировала за скалы, изрыгая потоки плазмы и снарядов с ГПЭ (6). Там что-то начало взрываться, а девушка бодрым голосом доложила:
– Цели уничтожены, захожу на танки и пехо... Вот хатт!
– с паническими нотками прокричала она.
– Еще двенадцать этих... Атакую... Хатт!
Чуть дальше вновь заполыхало, а потом старший лейтенант как-то устало прошептала:
– Цели поражены, меня атакуют истребители. Горю... Теряю высоту... Мамочка!
– и связь оборвалась.
– Дерьмо!.. Подарил девочке небо и отнял жизнь...
– произнес я, вспоминая бывшую рабыню, но тут же был вынужден прервать приступ самобичевания, заорав с всей мощи вокодера.
– Не стрелять! Свои!
Несколько дроидек, с гербом Набу на корпусах подкатились к джедаям с тыла, и стали отстреливать нападающих на них дроидов. Еще через минуту подтянулись и ДУМ-ы - сразу три взвода. А следом за ними, один за другим стали приземляться "Крокодилы" с клонами... Конечно LА-АТ-ы, но, бля, в жизни эти штуки еще больше походили на Ми-24, чем в фильме. Если бы их еще такими высокими не делали...
– Джедаев защитить должны вы! Раненых грузите скорее!
– распоряжался опирающийся на тросточку маленький зеленый гуманоид, по совместительству один из сильнейших джедаев в истории, спрыгнув к нам.
* * *
А в это время по опустевшей арене, всматриваясь в трупы и части тел, в основном принадлежащих джеонозийцам, брел мальчишка, чей мир только что рухнул. Покрытый с ног до головы пылью и размазанной по лицу кровь из разбитой осколком камня головы, не обращая внимания на подкатывающую тошноту и головокружение, он, среди кусков обгорелого металла и мяса, искал то, что осталось от единственного дорогого ему человека. Чуть сзади, шелестя моторами, тенью следовал астромеханический дроид.
Все произошедшее слилось для Бобы в какой-то дикий сюрреалистический кошмар. Тревога отца, неудачная попытка казни джедаев, обернувшаяся боем, и, наконец, его гибель. Гибель какая-то глупая и бессмысленная в своей будничности, в которую мальчишка так и не мог до конца поверить. Особенно сейчас, когда он уже несколько минут ходил по тому, что было Ареной Петранаки, ища и не находя его тела. Порою казалось, что, вот, стоит обернуться и там будет стоять папа... Но Боба уже
Перед глазами юного мэндо раз за разом проносился тот миг, когда взмах фиолетового светового меча перерубил сначала отцовский бластер, а затем отсек голову. И это воспоминание вновь и вновь ранило его, покрывая душу коркой льда, и, одновременно, рождая где-то в ее глубинах скрытое, как в подернутых золой углях, пламя ненависти - единственное чувство, пробивающееся сквозь холод тупой болью. Даже его мысли текли как-то отстраненно, и казались чужими. Мальчишка понимал, что оставаться тут, как минимум глупо, что стоит хотя бы подобрать какое-то оружие, и что оно все равно не поможет при столкновении с джедаями или охранными дроидами набуанского сенатора, но он упорно переставлял ноги силясь отыскать тело в серебристо-синей броне. Казалось, что может быть проще, но после взрыва, когда сознание оставило его, а особенно после блужданий среди накрывшего все вокруг пыльного киселя, Боба никак не мог отыскать нужное место. "Странно, я всегда думал, что буду плакать, если папа когда-то не вернется", - все также отстраненно думал он.
– "Но так наверно лучше - воины не плачут". Видимо все же эту фразу он произнес вслух, потому что из-за спины вдруг прозвучал искаженный вокодером голос:
– Это плохо. Если воин не даст волю чувствам, он рано или поздно сойдет с ума.
– Па!..
– резко обернувшись, воскликнул Фетт, но тут же понял, что ошибся.
Неслышно возникшая в десятке шагов за спиной фигура, не была его отцом, хоть на ней был мандалорский доспех. Боба даже вспомнил, где видел ее - вечером в свите Амидалы - эта наемница тогда говорила с отцом, и еще удивился тому, что тот после этой встречи был необычно задумчив и встревожен. Но сейчас ему это было безразлично. И когда мальчик уже отворачивался, чтобы продолжить свои поиски, та сказала:
– Подойди. Попрощайся, - как-то запоздало, Боба разглядел, что та держала в руках, и буквально в два прыжка оказался около женщины, вцепившись обоими руками в отцовский шлем.
Но вырвать его не получилось. Наемница, несмотря на все его усилия, даже не шелохнулась. И лишь когда мальчик перестал дергаться, произнесла:
– Возьми его в память о нем, - и, разжав руки, кивнула вниз.
– Папа, - прошептал Боба, выронив шлем и упав на колени рядом с телом.
– Прости мальчик, я ничего не могла сделать, - донеслось сверху, а затем Боба услышал тихие удаляющиеся шаги по песку.
Просидев несколько минут рядом с тем, что осталось от Джанго Фетта, его сын поднял брошенный шлем и оглянулся. Наемница стояла в десятке шагов от него и чего-то ждала.
– Пошли со мной. Тебе тут уже нечего делать, - сказала она.
– Ты мэндо?
– вдруг спросил юный Фетт.
– Нет, - так же безэмоционально раздалось из-под шлема.
– Я та, что скитается меж звезд, потеряв даже право на имя.
– Но зачем?..
– замялся он, не в силах сформулировать вопрос, но она поняла.