Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы
Шрифт:
По лицу Джудит промелькнула тень.
— Странно. Уже… — она внезапно замолчала.
— Что? — резко спросил Свобода.
— Ничего.
Он схватил ее запястья и сжал так, что она поморщилась.
— Говори! Я имею право все знать.
— Я уже сказала — ничего. Ко мне приставал один человек… один из астронавтов… несколько дней назад, в лагере. Но, право же, ничего не случилось. Я крикнула, и тут же прибежал Чарли Локейберг. Астронавт сразу ушел. Даже драки не было.
Свобода стиснул зубы, а потом грубо сказал:
— Надо было разбить два отдельных
— Но это ужасно. Эти люди так помогли нам. Они…
Свобода вздохнул:
— Ну, детали мы обсудим позже. К какому бы решению мы ни пришли, выполнить его будет нелегко. Я одобряю желание Киви избавить свою команду от подобных унижений. Он должен заботиться об их моральном облике и состоянии в течение всего долгого пути домой.
— И поэтому ты считаешь, что лучше обречь наших детей на заведомую гибель, чем подвергнуть риску нескольких человек из команды?
— Не говори мне о детях! — взорвался Свобода. — Десяток здоровых мужчин и женщин смогут породить целое поколение себе подобных. К тому же мне нужны свои собственные дети, а не те щенки, которые отравлены чуждой мне моралью и связаны со мной лишь тем, что носят мою фамилию. В этом я тоже абсолютно согласен с капитаном.
— Понятно, — Джудит покачала головой. — И все-таки ты неправ, Ян. Дело не только в этом. Забота о команде — прежде всего, я согласна. Но ведь нельзя сказать, что Нильс нас ненавидит. Ты знаешь его только с дурной стороны. Но уверяю тебя, Киви всегда был очень добр ко мне. Он просто из кожи вон лез, чтобы мне угодить. Капитан не может бросить нас здесь, зная, что мы погибнем. Он на это не способен.
Свобода некоторое время пристально смотрел на жену. Она не была красавицей в общепринятом смысле, но все же это была Джудит, и в этом заключалось самое главное. И вдруг у Свободы шевельнулась какая-то смутная мысль.
— Ты в этом уверена? — спросил он.
— Да. Как ни в чем другом.
— О’кей. Тогда я постараюсь проследить за логикой Киви. Он не верит в то, что мы останемся здесь без оборудования, и полагает, что мы вернемся с ним на Землю. Поэтому ясно, что убийцей его назвать нельзя. Возможно, он даже считает, что поступает так ради нашего же блага. Ведь совершенно ясно, что в первые годы освоения Растума многие из нас погибнут независимо от того, какое у нас будет оборудование.
— Да, он, видимо, так и думает. Он всегда считал, что бессмысленно даже пытаться освоить эту планету, — на лице Джудит появилась слабая улыбка. — Что ж, безусловно, пройдут десятилетия, прежде чем мы сможем построить свой собственный звездолет.
— Причина не только в этом, — Свобода посмотрел на жену и выдержал взгляд до тех пор, пока она не заерзала от смущения.
И тут мысль, промелькнувшая у него несколько минут назад, окончательно оформилась.
Он даже не мог себе представить, что способен чувствовать к человеку такую жалость, какую он почувствовал к Киви сейчас, когда понял, на что надеется капитан.
— Так, значит, мы должны вернуться? —
Не сводя с нее глаз, Свобода рассеянно ответил:
— Я думаю, большинство проголосует за это.
— Но меньшинство ведь тоже не сможет остаться здесь, да? — щеки Джудит покраснели, и она опустила глаза, чтобы избежать его взгляда. — Если возвращаться, так всем.
— А ты сама как на это смотришь?
— Я… о… конечно, мне очень жаль, Ян. Все это так… так неприятно. Мы ведь все продали, чтобы оплатить этот полет, и теперь нам придется вернуться нищими на Землю, полную чужаков. К тому же ты так мечтал об этой планете.
— Но все-таки ты не будешь убита горем, не правда ли?
— Что ты хочешь этим сказать? — Джудит сердито вскинула голову. — Прекрати пялиться на меня!
Свобода стиснул зубы. Он не мог сейчас все объяснить. Если кто-нибудь из сидевших за занавеской понимал по-английски, то их наверняка подслушивали. Поэтому начать сейчас осуществление своего плана означало обречь его на провал. К тому же он не собирался раскрывать его Джудит ни при каких обстоятельствах. Нащупав слабое место капитана, он, Свобода, должен приложить все усилия, чтобы забыть о том, что он узнал, а не использовать свои знания против несчастного астронавта.
Однако Джудит ждала ответа, поэтому Свободе поневоле пришлось продолжить. Он уже совсем подошел к задуманному, как почувствовал, что его уверенность в себе пошатнулась.
Взяв руки жены в свои, Свобода сказал:
— Джудит, я хочу тебя кое о чем попросить. Это самое тяжелое из всего, что ты когда-либо сделала для меня, хотя ты уже сделала даже больше, чем я того заслуживаю.
Джудит вновь напряглась, хотя по ее лицу блуждала неуверенная улыбка.
— Чего же ты хочешь?
— Каким бы ни был исход голосования — даже если все проголосуют за возвращение — я прошу тебя остаться со мной на Растуме.
Дыхание Джудит участилось. Свобода почувствовал, как похолодели ее пальцы.
— Только не подумай, что я сошел с ума, — взмолился он. — Мы сможем выжить. Я клянусь тебе. Пусть дети отправятся на Землю, мне нет до них дела. Общество, каким бы оно ни было, позаботится о детях. А у нас с тобой будут другие дети, действительно наши, родные нам не только по крови, но и по духу…
— Т-ты всегда говорил…
— Да, старая пословица. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях.
— Прекрасный лозунг, — отрезала Джудит. — Нет. Я не останусь.
Свобода сделал последнюю ставку.
— Что бы ни случилось, — сказал он, — я остаюсь.
Он сидел совершенно спокойно, и, наконец, Джудит бросилась к нему в объятия.
— Я тоже, — прошептала она.
Свобода обнимал ее, мысленно посылая к чертям всех подслушивающих астронавтов.
Некоторое время они говорили о том, что будут делать, если действительно окажутся на высокогорьях Америки одни. Но вскоре Джудит, нервно рассмеявшись, переменила тему разговора:
— Но, может быть, нам и не придется заботиться обо всем этом? Надо попробовать уговорить Нильса спасти «Скитальца».