Астронавты в лохмотьях (Мир и Верхний Мир - 1)
Шрифт:
– Принц... Ваше Величество...
– Толлер приподнялся на локте, чтобы удобнее было обрушить на Чаккела истину, которую вверил ему Лейн, но резкая боль пронзила его тело, и он умолк, упав обратно на ложе.
– А ведь Леддравор чуть не убил тебя, верно?
– Тон Чаккела утратил легкость.
– Это не важно, - ответил Толлер. Джесалла склонилась над раной в боку, которая вновь открылась, и Толлер, перебирая ее волосы, продолжил: - Вы ведь помните моего брата?
– Да.
– Хорошо. Не думайте обо мне. Сейчас во мне живет брат, и это он говорит с вами моими устами...
– Пробиваясь через волны
Как и всегда при истинном симбиозе, выгоду извлекали обе стороны. Птерта кормилась в верхних слоях атмосферы, по всей вероятности, следовыми количествами пикона и халвелла, или газом маглайном, или пыльцой бракки, или какой-то производной всего этого. Взамен птерта уничтожала организмы, угрожавшие благополучию бракки. Используя слепые силы случайной изменчивости, птерта изменяла свой внутренний состав до тех пор, пока не наткнулась на эффективный яд. И после этого ее путь определился: она оттачивала, концентрировала и нацеливала свое оружие, чтобы оно стало способным начисто стереть с лица земли все, что не заслуживало жизни.
На Верхнем Мире перед человечеством лежит дорога, требующая уважительного обращения с браккой. Можно использовать лишь мертвые деревья, только у них брать сверхтвердые материалы и энергетические кристаллы. А если запас окажется недостаточным, значит, надо разработать заменители или соответственно преобразовать человеческую жизнь. Если не удастся сделать это, история человечества на Верхнем Мире повторит историю человечества на Мире...
– Признаю, ты произвел на меня впечатление, - произнес Чаккел, когда Толлер наконец закончил свою речь.
– Доказательств твоим словам нет, но они заслуживают серьезного внимания. К счастью, нашему поколению довелось многое пережить, и поспешные решения здесь не уместны. Да пока у нас хватает и других забот.
– Вам не следует так думать, - настаивал Толлер.
– Вы правитель... у вас есть уникальная возможность... и уникальная ответственность...
– Он вздохнул и замолчал, уступив усталости, перед которой, казалось, померкло само небо.
– Сохрани силы на будущее, - мягко сказал Чаккел.
– Надо дать тебе отдохнуть, но прежде, чем уеду, я хотел бы узнать еще одно. Скажи, у вас с Леддравором была честная борьба?
– Почти... честная, пока он не уничтожил мой меч, измазав его бракковой желчью.
– Но ты все равно победил.
– Я должен был победить.
– От боли и крайнего утомления Толлером овладело какое-то мистическое чувство.
– Я был рожден для того, чтобы победить Леддравора.
– Возможно, он знал это.
Толлер заставил свой взгляд сосредоточиться на лице Чаккела.
– Не понимаю, что вы...
– Может быть, у Леддравора не лежало сердце к нашему новому началу, объяснил Чаккел.
– Может быть, он в одиночку преследовал тебя, поскольку догадывался, что ты и есть его Яркая Дорога?
– Такая мысль не радует меня, - прошептал Толлер.
– Тебе надо отдохнуть.
– Чаккел поднялся и обратился к Джесалле: Ухаживай за ним ради себя и ради меня. У меня есть для него дело. Я думаю, еще несколько дней его не стоит перевозить, у вас тут вполне удобно. Нужны
– Не помешало бы побольше свежей воды, Ваше Величество, - ответила Джесалла, - а помимо этого, у нас все есть.
– Так.
– Некоторое время Чаккел рассматривал ее лицо.
– Я забираю вашего синерога, поскольку у нас самих их всего семь, а разведение должно начаться как можно скорее. Однако я выставлю поблизости охрану. Когда сочтете, что готовы к отъезду, позовете их. Вас это устраивает?
– Да, Ваше Величество. Мы вам обязаны.
– Полагаю, твой пациент не забудет этого, когда поправится.
Чаккел повернулся и зашагал к ожидавшим его солдатам. Двигался он энергично и уверенно, как человек, который управляет своей судьбой и судьбами других.
Позже, когда на склоны вернулась тишина, Толлер проснулся и увидел, что Джесалла перебирает и сортирует коллекцию листьев и цветов. Она разложила их перед собой на земле и беззвучно шевелила губами, размещая образцы в порядке, который сама придумала. За ее спиной, прибывая на глазах, сиял яркий чистый полукруг Мира.
Толлер осторожно сел. Он взглянул на груду скальных обломков в глубине пещеры и тут же отвернулся, не желая видеть, как оттуда ему подмигнет маленький фонарик. Лишь когда это наваждение прекратится, Толлер узнает наверняка, что избавился от болезни. А до этого он не желал, чтобы ему напоминали, как близок он был к смерти и к утрате всего, что значила для него Джесалла.
Она подняла взгляд от создаваемых узоров.
– Ты там что-то увидел?
– Там ничего нет, - ответил он, стараясь улыбнуться, - абсолютно ничего.
– Но я заметила, ты и раньше глазел на эти камни. Ну-ка, что у тебя за тайна?
– Немного кокетничая, Джесалла подошла к Толлеру и присела рядом, чтобы понять, куда он смотрит. Внезапно ее глаза удивленно раскрылись.
– Толлер!
– От изумления она лепетала по-детски тихо.
– Там что-то светится!
Она проворно вскочила на ноги, перешагнула через Толлера и побежала в глубь пещеры.
Толлер пытался выкрикнуть предостережение, но от страха у него пересохло в горле, и он лишился дара речи. А Джесалла уже разбрасывала верхние камни. Он молча смотрел, как она засовывает руки в кучу, поднимает что-то тяжелое и несет это поближе ко входу, на свет. Джесалла опустилась рядом с Толлером и положила находку себе на колени. Это оказался крупный плоский темно-серый обломок скалы, но он не был похож ни на какую скалу, виденную до этого. Поперек обломка насквозь проходила составляющая с ним одно целое, но сильно отличающаяся от серой массы полоса белого вещества. И не просто белого, а отражающего солнце, как вода далекого озера на рассвете.
– Это... это прекрасно, - выдохнула Джесалла.
– Но что же это?
– Я не...
– Сморщившись от боли, Толлер потянулся к своей одежде, нащупал карман и вытащил странный памятный подарок отца. Он поднес его к блестящему слою в камне, и то, что он уже знал, стало очевидным - они совпадали по своей структуре.
Джесалла взяла у него вещицу и погладила пальцем полированную поверхность.
– Где ты это взял?
– Мой отец... мой настоящий отец... подарил мне его в Хамтефе перед самой смертью... Он рассказал, что нашел это давным-давно. До моего рождения. В провинции Редант.