Астронавты. Отвергнутые космосом
Шрифт:
Бой-Баба налила себе кофе и забралась с ногами на диван. Щелкнула пультом. Захваченные с Земли старые записи создавали иллюзию присутствия. Без эметтера она совсем от жизни отстала.
Как всегда, стоило ей наконец усесться перед видиком, как все интересные передачи сразу кончались. Запись открывалась давно устаревшим выпуском новостей. Шел нудный репортаж из фармакологических лабораторий Общества Социального Развития. Журналист в белом халате радостно рассказывал об успешных опытах по «неограниченному продлению жизни» на
— И все же, профессор, — обратился журналист к жилистому старику в расстегнутом стерильнике, — когда, по вашему мнению, испытания вступят в решающую стадию?
Журналист сунул старику микрофон под самый нос. Тот отстранился.
— К сожалению, до испытаний на добровольцах еще далеко, — сухо произнес он. — Люди — это не белые мыши. Кроме того, последние распоряжения инспекции по охране здоровья и безопасности значительно ограничивают нашу инициативу.
Профессор помедлил, подбирая слова, и завершил:
— Боюсь, что до успешных испытаний препарата на людях я уже не доживу.
Журналист повернулся на камеру и радостно произнес:
— Мы благодарим профессора за такое откровенное суждение! Очевидно, бессмертие человечества еще надолго останется мечтой научных фантастов!
Зажурчала тихая музыка. Пошел прогноз погоды.
Бой-Баба возмущенно цокнула языком. Проклятая охрана безопасности! Везде им нужно урвать свой кусок. Даже до белых мышей добрались.
На поясе у нее затренькал переговорник. Астронавтка вздохнула, выключила видик и потащилась на мостик.
Капитан сидел ссутулившись и смотрел перед собой.
— Соберите экипаж, — проговорил он. — Сейчас же. Всех.
Бой-Баба смотрела на него, не соображая.
— Исполняйте! — повысил голос капитан. Она кивнула, поспешно снимая с пояса переговорник. И, пока связывалась с каждым членом экипажа, Майер даже не шевельнулся.
— Инспектора позвать? — тронула Бой-Баба его за плечо.
Майер вздрогнул. Поднял на нее налитые кровью глаза.
— Эту гни… А впрочем, вызывайте. Мы теперь все в одной лодке.
— А?
Майер не ответил.
Она не выдержала:
— Ну как? Когда придет помощь? Что они сказали?
Капитан медленно повернул к ней голову.
— Что они сказали? — он усмехнулся. — А сказали они, что во избежание занесения инфекции на обитаемые планеты оказание помощи нашему экипажу они считают не… не-целе-сообраз… ным. — Он опустил голову.
— То есть? — не поняла Бой-Баба.
Майер повернулся к ней:
— То есть мы больше не существуем. Если попытаемся вернуться — нас уничтожат. Это решение инспекции охраны здоровья и безопасности.
Капитан поднялся и посмотрел вдаль, на звезды.
— Все-таки плохая примета — назвать корабль «Летучим Голландцем»…
Бой-Баба
Надо вскочить, бежать, но тело сковала неподвижность, а мозг спал и не подчинялся приказу воли. Как похороненная заживо. Бой-Баба изо всех сил пыталась проснуться — ведь там заживо горят люди, ее люди. Она одна знает, как их спасти. Надо бежать! Но бежать не получалось — она лежала пластом на койке, сердце бешено колотилось.
Астронавтка пыталась разлепить веки, но глаз не открывался. Хотела пошевелить рукой, но та лежала мертвым грузом. Стук повторялся: колотили отчаянно, громко, но тьма похоронила ее и не пускала.
Кто-то бил по щекам. Свет в лицо. Вода на губах, на груди… мокрая. Пыталась смотреть, но взгляд не фокусировался, ее затягивало обратно в покой… в смерть.
Резкая вонь под носом. А-ах! — она зашлась в кашле и пришла в себя.
В отсеке слабо горел свет. Перед койкой стоял дядя Фима и светил фонариком ей в глаза. Рядом с охранником — Тадефи. В руках у нее открытый пузырек и пустой стакан — вода из него растеклась у Бой-Бабы по футболке и одеялу.
— Что такое? — прохрипела она, отирая лицо и шею простыней. Голова шла кругом.
Тадефи села рядом с ней на койку:
— Тебе лучше? Мы испугались.
— Что случилось? — выговорила Бой-Баба. — Сколько времени? Где мы?
Они переглянулись. Тадефи погладила ее по руке.
— Тебе надо поспать. Это, наверно, нервы. Мы только пришли спросить.
— Спросить… о чем спросить? — в голове пустота.
— Послушай, золотая, — придвинулся дядя Фима, — ты помнишь, как делала укол Коку?
Укол… Коку. Она делала укол?
— А что?
Тадефи показала ей коробочку.
— Ты помнишь, как именно ты делала укол? По инструкции? Или нет? Расскажи нам.
Бой-Баба оглядела отсек. Она на «Голландце». На пути к базе или уже летят оттуда?
Тадефи подала ей стакан с водой.
— Когда ты делала укол Коку, ты проверяла пенал с комплектом? Нанотестер — помнишь?
Пенал с комплектом. Она напряглась — и вспомнила:
— Тадефи, ведь ты же мне его и дала. Ведь вы же его и нашли, дядь Фим, в медблоке. Еще сказали, что это последний.
Охранник взял ее за плечо:
— Слушай, золотая. И слушай внимательно. Ты пришла к Коку. Как ты делала инъекцию?
Она нахмурилась, соображая:
— Ну, собрала инъектор… проткнула иголкой флакон, выпустила в него жидкость… взболтала…
Охранник наклонился к ней.
— А ты не помнишь, флакон лежал в пенале как обычно? Ничего особенного ты не заметила?
Она сосредоточилась и представила: вот она открывает пенал, инъектор тут, колпачок на иголке, рядом в кармашке флакончик… Она лезет пальцами внутрь пенала достать флакончик, он шероховатый под руками — странно, ведь обычно пластик гладкий, а этот…