Асы шпионажа
Шрифт:
Как только Конрада фон Хётцендорфа известили о самоубийстве Редля, он назначил комиссию в составе полковника и майора и отправил их спецпоездом в Прагу. Они произвели обыск в доме Редля в присутствии генерала барона фон Гизла, результат которого оказался сенсационным. Дом был обставлен шикарно. Документы свидетельствовали, что полковник в 1910 году вступил во владение довольно ценным имуществом – громадным особняком в Вене, а в течение последних пяти лет приобрел четыре самых дорогих автомобиля. Жил он как мультимиллионер, и его коллеги-офицеры считали, что у него большое состояние. В его винном погребе хранилось 160 дюжин бутылок шампанского самых дорогих сортов.
Между тем после смерти Редля и обыска в его доме были приняты самые беспрецедентные меры, чтобы скрыть его предательство. Во всей Австрии не более десяти человек знали правду – главнокомандующий, старшие офицеры генерального штаба и военного министерства да руководящие чиновники венской полиции. Каждый из них, как потом оказалось, дал клятву не говорить никому ни слова о случившемся. Даже император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд не были посвящены в это дело. Но все старания сохранить происшествие в тайне оказались напрасными, поскольку лучший слесарь Праги оказался страстным игроком в футбол.
Слесарь Вагнер не смог принять участие в игре своей команды «Штурм-1» в воскресенье 25 мая 1913 года, из-за чего, как писала газета «Прагер тагблатт», она проиграла со счетом 5:7. Капитан команды в понедельник навестил центрального защитника Вагнера, чтобы выяснить причину его отсутствия на игре, и узнал, что того срочно вызвали армейские офицеры по слесарным делам.
Короче говоря, Вагнеру поручили отпереть входную дверь в дом Редля, а затем открыть, а в случае необходимости и сломать все замки ящиков, витрин, гардеробов, ночных столиков, письменного стола и шкафов. В них было обнаружено много различных документов, фотографий, денег, географических и топографических карт и планов. Некоторые документы и бумаги, как узнал слесарь, были русского происхождения. Офицеры были настолько ошеломлены увиденным, что только время от времени восклицали:
– Как такое возможно? Кто бы мог подумать!
Капитан команды, который был по профессии журналистом, заинтересовался рассказом своего игрока. В утреннем издании газеты он, как редактор «Прагер тагблатт», поместил небольшую заметку, в которой «с сожалением» говорилось о самоубийстве полковника Редля, начальника штаба 8-го корпуса, «одного из способнейших офицеров, который явно мог рассчитывать на получение генеральского звания». Полковник, выехавший в Вену «по служебным делам, застрелился под влиянием депрессии, вызванной длительной ночной работой». Но ведь русские документы, фотографии и планы, комиссия офицеров, произведшая обыск в его доме буквально через несколько часов после его смерти, говорили о другом – о шпионаже и предательстве!
Капитан команды, он же репортер, вышел на след сенсационной тайны, но сделать о ней сообщение даже в своей газете не мог. Уже тогда, в 1913 году, цензура в Богемии была настолько свирепа, что какие-либо подробности о «деле Редля» означали бы появление в редакции полиции, запрет газеты, а возможно, и тюрьму целому ряду журналистов. Однако чешское и немецкое население Богемии уже научилось «читать между строк». Дабы намекнуть, что Редль был шпионом и предателем своей родины, во вторник, 27 мая, в газете была помещена редакционная статья, в которой говорилось:
«Высокими инстанциями нам
Капитан футбольной команды был также пражским корреспондентом одной из берлинских газет, так что 28 мая вся Европа читала его изложение о самоубийстве и предательстве Редля. Австрийские офицеры, мнением которых интересовались, пытались отрицать шпионскую деятельность Редля, но им не очень-то верили. И только после окончания Первой мировой войны был установлен гигантский размах десятилетнего предательства этого штабного офицера и те последствия, которое оно имело.
Редль был вовлечен в шпионскую деятельность в 1902 году и в течение десяти лет являлся одним из важнейших агентов России. Он, в частности, передал русской контрразведке фамилии и приметы сотен лиц, которые шпионили в России. Среди них были как некоторые его друзья, так и подчиненные по работе в австрийской секретной службе. Он пожертвовал ими, чтобы упрочить собственные позиции в русской разведке. Чтобы руководство царской секретной службы было к нему более благосклонным, он выкрал архивы австро-венгерской империи и документы собственной секретной службы. Вместе с тем он оказывал помощь русским шпионам, засылаемым в Австро-Венгрию, а также неоценимые услуги русским контрразведчикам в разоблачении и поимке их собственных «редлей».
Так какие же сведения, не считая документации собственной секретной службы, он передал русским? Даже предварительный обыск в его доме указывал на конкретные случаи его предательства. По сути дела, не оставалось почти ничего, что ускользнуло бы от его внимания, ведь были обнаружены: копии различных документов, секретные коды и шифры, письма, географические и топографические карты, различные таблицы, фотографии, донесения полиции, приказы по армии для служебного пользования, мобилизационные планы, анализы состояния железных и шоссейных дорог и тому подобное.
Несомненно, что та же участь постигла и «план три» – комплексный план по проведению мобилизации и началу боевых действий против Сербии, этого карликового, но строптивого государства на Балканах. Его также запродали русским, а это означало, что панславянские братья в Белграде знали о нем все. «План три» был талантливой разработкой австро-венгерского генерального штаба и гордостью Конрада фон Хётцендорфа. На его тщательную шлифовку ушел не один год. Хотя кое-что и было потом спешно изменено, основные положения оставались неизменными. (Во главе сербского генерального штаба стоял маршал Путник, который столь основательно изучал его копию, переданную русскими, что скоро уже знал весь план наизусть.)
Каковы же были в итоге результаты? Когда в 1914 году разразилась война, весь мир был удивлен продуманными стратегическими действиями Путника. Имея небольшую армию, он нанес австро-венграм, перешедшим в наступление, ощутимые потери.
Трижды верховное командование Австро-Венгрии пыталось сокрушить сербов (ныне «план три» известен больше как план «Б» – Балканы, в отличие от плана «Р» – Россия), но все три раза неудачно. Вот что значило знать все тонкости не только стратегии, но и тактики противника.