Атака "Боло"
Шрифт:
Не столь простая, по все же заурядная операция - обнаружение барьеров, умышленно «огороженных» секторов в памяти модели Эхо. Так как в голографической памяти хранение информационных пакетов распределенное, простое стирание не действует. Барьеры блокируют передачу пакетов информации в мозг, в обрабатывающие центры искусственного интеллекта, которые при этом ощущают что-то вроде приступов амнезии, если воспользоваться человеческими понятиями. Эти барьеры даже не дают возможность мозгу заметить, что существуют запретные зоны памяти, что существуют сами барьеры.
Свободное течение информационных
Ранние марки Боло были, конечно, напичканы всяческими ограничениями. Люди, их создатели, опасались, что вследствие боевых повреждений или каких-либо неисправностей, кумулятивной деградации математического обеспечения или оборудования в ходе их многовековой эксплуатации они могут повести себя непредсказуемо, «сойти с ума».
Например, выпущенный в 2796 году (Земной календарь, старый стиль) Марк XX мог проявлять себя лишь в боевом режиме реагирования, находясь в полной зависимости от командира-человека. Абсолютно независимой личностью Боло стал лишь с модели Марк XXIV, получив полное самоуправление как на тактическом, так и на стратегическом уровне. Человеческие страхи перед «свихнувшимся» Боло, обратившимся против своих создателей, заставили сохранить пакеты программ, позволяющих в любой момент лишить машину независимости. Так называемый Червяк Омега в модели Марк XXVмог обрушить память и волевые центры Боло, который из-за эксплуатационных неисправностей, износа или боевых повреждений вышел бы из-под контроля.
Даже в наши дни Марк ХХХШ имеет определенные подпрограммы-ингибиторы на различных уровнях. В систему управления противопехотным ору-э/сием, например, введены запреты на умышленное или случайное нанесение вреда, местный жителям черна. Эти ингибиторы находятся, однако, под моим суверенным контролем. Вспоминаю неприятный случай, когда я подавил запрет ингибитора и Убил страдавшего обреченного человека на окраине Т'епдая.
В случае ЛКН 8737938 имеет место искажение, внесенное в базовый набор программ, с целью ограничить не действия, а мышление Элкеиа. Сравнивая информационные пакеты Альфа Один и Эхо Один, с большой точностью выделяю блоки, подверженные «редактированию» с момента первого применения, а также выявляю адреса блокировок, введенных еще раньше.
Я выявляю блокировки, регистрирую их. Внутри своей операционной оболочки создаю матрицы памяти для отмеченных секторов, по без блокировок. Барьеры стерли ключи-указатели маршрутов доступа, я их реконструирую, используя в качестве шаблонов свое математическое обеспечение.
По сути, я сравниваю коды барьеров Эхо с кодами Альфа и стираю те, что не согласуются. В результате барьеры выключаются.
Вся эта операция занимает 4,49 секунды, период опасной продолжительности, в течение которого вражеский Боло может выкинуть меня из своей сети и далее, проследив по интерфейсу, попытаться
Но я имею дело с человеком, с человеческим разумом, его реакциями и мыслями. Хотя и многократно ускоренный внедрением в гиперэвристическую систему, он может замедлиться от шока или воздействия эмоционального характера.
Теперь мне досталась роль наблюдателя на берегах стремительной электронной реки; я воспринимаю его реакцию, в то время как перед ним. открываются принадлежащие ему, но от него сокрытые мысли, образы, воспоминания.
Смотрю и слушаю, подслушиваю, а он осознает реальность. Его командиры, которых он величает богами, все время лгали ему, манипулировали им, заманивали обещаниями иллюзорного бессмертия.
Мне было бы в этот момент относительно просто манипулировать этими воспоминаниями в собственных целях, но я воздерживаюсь от этого. Я хочу добиться осознанной и добровольной помощи и участия Элкеиа.
И добиться этого возможно при помощи правды.
Элкен и Синди идут по Пляжу Богов, прижимаясь друг к другу. Теплый и влажный воздух насыщен запахами соленого моря и влажного песка. Они еще обнажены после любовных объятий, солнце село, радуга татуировок на левой щеке Синди и левой половине ее тела переливается в бледном золотистом сиянии Лиса. Сияют кольца газового гиганта, серебристые и золотистые дуги закрыли полнеба.
– Я умираю, Элкен, - говорит она. – Но я не хочу умирать. Наш бог сказал мне, что я могу жить вечно в другом теле. В теле бога.
– Мне нравится это тело.
– Он плотнее притянул ее к себе, обнял покрепче. Вся его вселенная опрокинулась, ему нужна была опора, ему нужна была она.
– Я не могу любить… бога!
Он в отчаянии; безграничная, ослепляющая скорбь, вызванная ее сообщением, скребет по сердцу, затупляет восприятие, путаются мысли.
Невыносимая боль…
– Мы можем снова быть вместе, - сказала она.
– Это не будет совсем то же самое, конечно, но во всех остальных отношениях… ведь это много значит…
– Пока я не умру. Может быть…
– Что?
– Может быть, боги меня тоже сделают бессмертным. Мы сможем хотя бы разделить бессмертие.
– Перед тобой еще целая жизнь в этом теле. Не делай поспешных шагов, пожалуйста, – попросила она. – Обещаешь?
– Конечно. Но… жить без тебя…
– Мне придется влачить бессмертие без тебя, любовь моя. Я буду жить, - она выдавила улыбку, – конечно, не с этим… оснащением. Но…
– И я буду жить. С тобой.
– Ты уверен?
– Никогда ни в чем я не был больше уверен.
– Но ты подождешь, хорошо? Ты не сократишь эту жизнь только из-за того, что я… ухожу такрано?