Атака клонов
Шрифт:
И все они смотрели на подсудимых с неприкрытой ненавистью. Суд обещал быть коротким.
Сун Пхак вышел вперед.
— Вы обвиняетесь и признаетесь виновными в шпионаже, — заявил он и сел на место.
— У вас есть, что сказать перед тем, как вам будет назначено наказание? — спросил председатель жюри.
— Вы развязываете войну! — отозвалась непоколебимая Амидала. — Надеюсь, вы готовы к последствиям.
Она ожидала несколько иной реакции… Вообще-то, она сама не представляла, какую реакцию хотела увидеть. Но определенно — не откровенное
— Мы производим оружие, сенатор! — рассмеялся геонозианец. — Мы зарабатываем на этом деньги! Разумеется, мы готовы к последствиям.
— Н'е м'едлите, — проквакал голос неймодианца. — Вынос'ите приговор. Хочу вид'еть, как она буд'ет страдать.
Амидала нашла гневным взором Ганроя. А она-то согласилась милосердно отнестись к неймодианцам после их поражения на Набу!
— Ваш друг вас заждался, сенатор, — архигерцог махнул охранникам. — Уведите их на арену!
***В зале суда было достаточно зрителей. На маленького мальчика и его отца никто не обращал внимания. Разве что отмечали, что отец и сын невероятно похожи. Мальчик поднял голову.
— Их скормят зверям? — спросил он.
Отец потрепал его по затылку; парень зажмурился на секунду от удовольствия. Ему часто рассказывали истории про арену на Геонозисе, теперь можно было все увидеть своими глазами. Ему не терпелось. Отец коротко усмехнулся.
— Да, Боба.
— Хорошо, — невозмутимо кивнул мальчишка. — Надеюсь, они выпустят аклая. Хочу посмотреть, так ли он могуч, как я читал.
Отец в ответ улыбнулся и кивнул, отметив про себя, что сын уже интересуется подобными вещами, и порадовавшись его бесстрастности. Парень не был жесток, скорее — прагматик. Что ж, тем легче ему будет выжить.
Отец опять улыбнулся.
Мальчишка неплохо учится.
***Непонятная и сумбурная информация, которую закачивали в Ц-3ПО, скорее всего, окончательно сбила бы дроида с толку, приспособив для новых целей. Если бы память секретаря уже не была бы заполнена. А стереть предыдущие программы никто и не предполагал. Ц-3ПО исправно трудился, перемещая файлы, упаковывая их и распределяя в системе, лишь бы впихнуть новые сведения. Как итог в его голове сформировался высококачественный хаос.
Неизвестно, что именно убедило его мучителей закончить работу, только спустя несколько часов его сняли с программного стенда и потащили обратно в сборочный цех.
И именно там Ц-3ПО услышал знакомые и очень жалобные писк и визг.
— Р2! — воззвал робот-секретарь. — Р2, где ты?
Тело его жило по собственным, неизвестным голове Ц-3ПО законам, подчиняясь неведомой логике. Поэтому робот-секретарь не успел удивиться, как манипулятор его поднялся, а на глаз надвинулся прицел.
Выстрел с аккуратностью и точностью медицинского лазера выжег блокиратор, удерживающий астродроида от действий.
— Эй! — выкрикнул один из инструкторов, надвигаясь на саботажника.
— Похоже-ему-требуется-дальнейшее-перепрограммирование, — заявил второй.
Первый покрутил головой.
— Нет, — возразил
И они вывели Ц-3ПО во двор.
На маленького астродроида, затаившегося под приборной доской, никто не обратил внимания. А поскольку всем работникам полагался блокиратор, охраны как таковой в цеху не было. Р2Д2 порадовался этому обстоятельству на свой, электронный лад.
***Туннель был темным и мрачным, что вполне соответствовало ситуации. А еще там было невероятно тихо, только с арены долетало слабое невнятное эхо. Небольшая повозка, ожидавшая пленников была непривычной овальной формы, а переднюю часть ее украшало изображение головы неведомого насекомого. По крайней мере, напоминало оно именно насекомое. Пленников без особых церемоний загрузили на повозку и приковали к специальным кольцам, врезанным в борта.
Повозка взяла с места и заскользила вдоль по туннелю.
— Не бойся, — прошептал Анакин.
Громко говорить не хотелось.
Падме улыбнулась в ответ.
— Я не боюсь умереть, — сказала она. — Каждый день, как ты вернулся в мою жизнь, я хоть чуть-чуть, но умирала.
— О чем это ты?
Признаться оказалось так просто:
— Я тебя люблю.
— Чего? — Скайвокер захлопал выгоревшими светлыми ресницами. — А как же: нет времени, есть дела поважнее? А как же: мы будем жить во лжи, а? И про то, что ложь нас уничтожит?
— Наши жизни и так вот-вот закончатся, — пожала плечами Падме. — Моя любовь к тебе — загадка, на которую у меня нет ответа. Я не могу сдержать себя… и не хочу. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знал это до того, как мы умрем.
Она привстала на цыпочки и сумела мазнуть по щеке губами, дальше не пустила натянувшаяся цепь. Поцелуй вышел нелепый и почти случайный, но по сравнению с картонной героикой важных дел стоил жизни…
А в следующее мгновение туннель кончился, ослепительный солнечный свет хлестнул по глазам, выдавив слезы.
Как-то даже не верилось, что на пустынном Геонозисе отыскалось столько народу, чтобы заполнить колоссальные трибуны. Сравнение с Большой ареной на Татуине оказывалось не в пользу последней. Скайвокер неохотно признался, что даже на Корусканте не видел столь впечатляющих стадионов.
В центре арены возвышались четыре каменные колонны, каждая примерно метр в диаметре, каждая оснащена внушительным набором цепей и кандалов. Возле одной из колонн парился на солнце старый знакомый.
— Учитель!
Анакин рванулся к Кеноби, но усилие пропало зря. Падавана стащили с повозки и поволокли к соседней колонне.
— А я уже начал беспокоиться, получил ли ты сообщение, — отозвался Оби-Ван, наблюдая, как в свою очередь Падме ведут к столбу.
Девушка попыталась оказать сопротивление, но получилось еще хуже, чем у Скайвокера: охранники не обратили никакого внимания на ее рывки и шипение.
— Я все передал, как вы и просили, учитель, — объяснил виновато Анакин. — А потом мы решили, что вас надо спасать.