Атака седьмого авианосца
Шрифт:
Затем по очереди доложили о состоянии своих служб главный механик — умный и отважный лейтенант Тацуя Йосида — и артиллерийский офицер, капитан третьего ранга Нобомицу Ацуми.
Йосида сказал, что главные механизмы в порядке и все шестнадцать котлов, за исключением третьего и шестого, с которых снимают накипь, исправны и в рабочем состоянии. У второго вспомогательного двигателя сгорела обмотка генератора — нужна замена, а на это потребуется по крайней мере еще четыре дня. Топливные цистерны полны мазутом, в восьми котлах поддерживается постоянное давление в триста фунтов, корабль готов к немедленному выходу в море.
Докладывавший
— Боекомплект получен полностью. — Он помолчал и взглянул на Фудзиту: — Господин адмирал, когда же нам поставят компьютерную систему управления огнем — хотя бы на главный калибр? Вы обещали…
Фудзита, не отвечая, кивнул Марку Аллену, который вместе с Бернштейном и по — прежнему отсутствующим представителем ЦРУ обеспечивал разведданные. Его доклада все ждали с особенным интересом.
— Я заказал новую систему управления огнем — SPY—1A, действует в трех измерениях…
Ацуми поразил Брента своей осведомленностью:
— РЛС с фазированной антенной решеткой. Станция посылает множественные импульсы, способные одновременно находить сотни целей.
— Она нам тоже нужна, — в один голос сказали Эндо и Миуру.
— …и получил отказ, — невозмутимо продолжал Аллен, помахав каким-то листком бумаги. — Мне передали это письмо перед самым началом нашего совещания.
— Но по какой причине? — возмутился артиллерист.
— «Гласность».
— «Гласность»?! — переспросил Фудзита. — А-а, понятно, раньше это называлось «разрядка». Проку от этой гласности будет примерно столько же.
— Весьма возможно, — согласился Аллен. — Тем не менее обе сверхдержавы ищут пути к сближению, и в Женеве идут постоянные переговоры.
— Торгуетесь, — уточнил адмирал.
— Торгуемся.
— Нам отказали в поставках новой самонаводящейся акустической торпеды «Марк-48», а русские обязались не продавать арабам свой аналог — «пятьсот тридцать третью» модель, — пробурчал Фудзита.
— Моим 127-мм орудиям вышел срок, — резко заговорил Ацуми, обращаясь к американскому адмиралу, — а новых автоматических универсальных пятидюймовок мне не дают под тем предлогом, что и арабы не получат русскую 76-мм пушку. Так?
— Русским нельзя доверять в той же степени, что и арабам, — сказал Фудзита, прежде чем Аллен успел ответить. — Те и другие — отъявленные лжецы и клятвопреступники. Мне ли их не знать?! Я с ними воевал еще восемьдесят лет назад. — Аллен стиснул челюсти, но промолчал. — На наших эскортных эсминцах тоже нет радаров управления огнем? Ведь нет? — обратился он к Файту.
Тот кивнул.
— Адмирал, вы должны понять позицию Соединенных Штатов, — сказал наконец Аллен, явно сдерживая нараставшее в нем раздражение. — США и СССР договорились прекратить поставки современных типов вооружения всем — всем без
— Так, — кивнул тот массивной квадратной головой и загрохотал как поезд по железнодорожному мосту: — Совершенно верно, сэр, мы пока еще не нарывались на них. А нарвались бы во время торпедной атаки, будьте уверены, нас бы уже дважды пустили ко дну. — Его массивный кулак стукнул о дубовую столешницу. — Дымовой завесой от радара не закроешься.
— Самый лучший радар — это глаз самурая, поймавший врага в прицел, — не без пафоса произнес Фудзита, как бы подводя итог дискуссии, и его офицеры одобрительно закивали. — Полковник Бернштейн. — Он с живостью ртути повернулся к израильскому разведчику. — Что вы нам поведаете о китайской лазерной системе? Она совсем пошла вразнос?
Брент знал, что на этот вопрос должен был бы отвечать представитель ЦРУ, но таинственный Дэйл Макинтайр по-прежнему пребывал неизвестно где.
Израильтянин поднялся и опираясь кулаками о стол, заглянул в свои записи, потом перевел глаза на Эндо, потом на Миуру и не спеша рассыпал хрустально-звонкие шарики слов:
— Как вам известно, китайская система состоит из двадцати боевых орбитальных станций, летающих вокруг Земли на высоте девятисот тридцати миль и управляемых со спутниковых командных модулей, которые вращаются синхронно с Землей на высоте двадцати двух тысяч трехсот миль. Две станции повреждены и сошли со своей орбиты.
Гул голосов прервал его: японцы стали переглядываться, и тревога их была вполне объяснима: в современном мире «Йонага» мог считаться грозной силой лишь при том условии, что все без исключения ракетные и реактивные устройства от баллистических ракет до противотанковых гранатометов будут уничтожаться китайской системой в миг воспламенения. И вот эта система стала давать сбои. До того, что именно она развязала руки международному терроризму и поставила под угрозу свободу человечества, самураям было мало дела — их волновал только «Йонага», превосходство над всеми, безопасность их судна, и мир для них ограничивался леерами его фальшборта. Фудзита восстановил тишину, и Бернштейн продолжил:
— Тель-Авив рассчитал, что обе эти станции-платформы через два года войдут в плотные слои атмосферы.
— Это снизит эффективность всего орбитального комплекса? — осведомился Ацуми. — Появится некая брешь?
— Нет, — улыбнулся израильтянин. — Китайцы не дураки и выстроили свои системы так, чтобы они дублировали друг друга.
— О, эта непостижимая желтая раса! — отпустил одну из своих нечастых шуток адмирал.
Японцы с готовностью расхохотались, причем дряхлый Кацубе, брызгая слюной от смеха, чуть не свалился со стула, выронив блокнот и кисточку на палубу.