Атака снизу
Шрифт:
Гномы по колено в снегу дошли до дома Митрофана, спустились в погреб, шагнули через дыру в стене дальней кладовки и углубились в подземелье.
Шли не пригибаясь: тот, кто вырыл этот подземный ход, рассчитывал на кого-то повыше, чем малолетние гномы. Пол относительно ровный, но с потолка свисали несбитые глыбы глины и камни, гномы боялись их задеть, чтобы не завалило.
Они успели дважды остановиться и погрызть твёрдую сырую брюкву, прежде чем погасла последняя свечка, и они остались
Белочка схватила за руку Профессора. Малыш схватил Толстого за лямку рюкзака. Толстый бросил тяжёлый рюкзак на землю.
– Всё, пришли.
Малыш, рухнувший вместе с рюкзаком, набитым брюквой, поднялся и отряхивался на ощупь.
– Мамочка! Страшно как! Темень какая! Мы назад дорогу не найдём. Я своих рук почти не вижу! И не чувствую! Мои руки зелёные! Всё, я умираю! – причитала Белочка, сгибая колени.
– Гм. Белка. Во-первых, это моя рука, ты её чувствовать и не должна. Во-вторых, почти не вижу, это ещё не совсем темнота. А зелёные у тебя не только руки.
Профессор говорил спокойно только потому, что удивился больше, чем испугался.
Гномы посмотрели друг на друга, вернее, на страшные зелёные морды, и дружно заорали. Белочка пыталась бить кулаками по неожиданным чудовищам. Чудовища тянули к ней зелёные лапы. Белочка бросилась бежать, чудовища поймали её за ногу.
– Тихо! Тихо! – орал Профессор, с трудом перекрикивая визг Белочки. – Держите её, пока она в землю не зарылась, она не Белка, а кротиха какая-то!
Белка орала. С потолка начали падать мелкие камни.
– Тихо, сейчас всё рухнет! Толстый, доставай брюкву, будем рот затыкать.
Угрозой заткнуть рот брюквой можно успокоить даже ревущего льва. Белочка затихла, и только мелко тряслась, прижавшись спиной к глиняной стенке.
– Ну, что ты на меня так смотришь?
Зеленомордый Профессор развёл зелёные лапы.
– Ы! – показала Белочка на его зелёную морду зелёным пальцем.
– Ы??? – Белочка поднесла зелёный палец к лицу и скосила на него зелёные глаза.
– Она себе сейчас палец отгрызёт! Сюда смотри! Это гнилушки!
Профессор ткнул зелёным пальцем в потолок. Там между камнями и комьями глины торчали трухлявые деревяшки. Они гнили, и от этого светились тусклым зелёным светом. Таким тусклым, что пока горела хоть одна свеча, его не замечали. Теперь же этот свет освещал подземелье, не ярко, но куда ноги ставить, видно.
– Какой поход, такие люстры, – невнятно пробормотал Толстый.
Когда гномы успокоились, привыкли к новой внешности и перекусили брюквой, Малыш поинтересовался:
– Мы идём дальше?
– Авм, авм, – Толстый прожевал последний кусочек, – а ты что ли всё? Нагулялся? Домой
– Да нет, – нахмурился Малыш. – Я просто считал. У нас было девять свечных огарков. Общая длина – я измерял – тринадцать сантиметров. Сантиметр свечи горит примерно час. Мы идём уже полдня. А коридор всё не кончается и не кончается.
– Да, интересно, где мы сейчас и что над нами? Толстый, ты отвернись, пожалуйста, мне без твоего зелёного лица всё-таки спокойнее.
Белочка потрясла ногой, уставшие мышцы немного ныли.
– Да какая разница, что над нами? Хоть лес с пирогами. Нам туда, – Толстый показал наверх. – Только через туда. – Он показал в тёмную даль подземного хода. Поднимайтесь: там, впереди – свобода от брюквы. Я надеюсь.
Белочка пробовала считать шаги, но сбилась. Главным образом потому, что не знала, что с посчитанным делать. Ну, тысячу шагов прошли, ну, две тысячи, и какая разница?
Где-то на четвертой тысяче шагов она расстегнула шубку. На пятой – сняла шапку. Толстый шёл, пыхтя, согнувшись под рюкзаком, с него капал пот.
– Толстый, – подёргала она его, – ты бы расстегнулся, жарко.
– А? Тебе тоже жарко? А я думал, только мне, – он вытер лоб, – думал, на ходу вспотел.
– Да нет, тут как-то потеплело.
Они остановились. Профессор снял куртку.
– Слушайте, и правда, лето какое-то.
Толстый сбросил с плеч рюкзак, и через голову стягивал свитер.
– Ага, сейчас загорать будем. Солнце кто-нибудь включите, пожалуйста. – Он бросил шубу на землю, лёг на неё и раскинул руки и застонал от удовольствия. – Что-то я устал.
– Не понимаю, – Малыш снял валенок и трогал босой ногой каменный пол. – Солнца нет. Такая жара. Может, сверху горит что-то? Или мы на Юг ушли, там всегда тепло.
– На Юге под солнцем тепло, а не под землёй. А сверху хоть небо загорись, сквозь землю не прогреет. – Профессор принюхался. – Мне кажется, или чем-то пахнет?
– Не пахнет, а воняет. Потом и грязными носками.
Толстый отпихнул от себя подальше свои же валенки.
– Нет, ещё чем-то. А, ну и ладно, – махнул рукой Профессор.
– Ага. Ну, точно. Ага.
Малыш сидел в сторонке на корточках и смотрел себе под ноги.
– Что там у тебя? – окликнул Толстый.
– Вода льётся.
Послышалось тихое журчание.
– Что!
Толстого подбросило. Только что лежал – уже стоит. И машет руками.
– Белка, отвернись сейчас же, Малыш описался! А ты вообще с ума сошёл! Не мог подождать, пока мы отойдём? Или сам не мог подальше отойти?
– Малыш, здесь же девочка! – тоже вскочил Профессор, – Ты заболел, что ли?